Так вот – эволюция творит свои «образцы» вообще вслепую, тасуя колоду, как банкомет за зеленым сукном. Половое размножение – уже похоже на Петра Акиндиновича. Партнер оценивается «на глазок», оценка параметров (визуальная, на ощупь и по запахам) сопоставляется с результатами зашитыми в некую базу данных, частично унаследованную, частично сформированную культурой. И результат во всех этих случаях прогонялся через фильтры естественного отбора. Выкидыши, смерти при родах, младенческая и детская смертность, эпидемии, смерть от голода в отсутствие социального страхования...
Сегодня человечество (во всяком случае – Первый мир) в значительной степени выключило фильтры естественного отбора, разошлось с «эволюцией с зубами и когтями». И, – практически одновременно, – открываются возможности программирования генетического кода по своей воле. Так, что бы получить в итоговом организме желаемые свойства. То, что принято называть «генной инженерией». Но несмотря на колоссальную сложность генома и бесспорность успехов по его расшифровке и синтезу первых ДНК-программ, мы имеем некоторые основания соотнести нынешнее состояние генной инженерии с инженерным делом времен Петра Акиндиновича Титова. Титов, в совершенстве знакомый со всеми тогдашними материалами и технологиями, мог уже представить с очень высокой точностью, как будет работать в реальном мире стрела или шлюпбалка, набросанная им на листочке бумаги. И сейчас уже открываются, – или вот-вот откроются, – возможности править генетический код избавляя будущий организм от генетических заболеваний. Чуть дальше начнут программировать устойчивость к вирусу иммунодефицита. Затем, – так как резвиться можно будет безбоязненно, – барышни получат осиную талию и бюст шестого размера, а юноши смогут затмить известного Луку, персонаж бессмертного Баркова. Но все это пока что аналог сопромата, с которым можно работать и на глазок. Но, все же, и Титов к концу пятого десятка попросил чиновного уже Крылова обучить его тригонометрии, основам матанализа и теории прочности... Есть какая то грань, за которой с системами вслепую может работать только эволюция, не ограниченная временем и абсолютно безжалостная. Для человека, с его недолгой жизнью и моральными ограничениями, такой подход неприемлем.
А человеческий организм, код жизни которого мы вот-вот научимся корректировать, это система более сложная чем любой технический объект (с противным утверждением автор радостно согласится, когда увидит искусственно созданное полноценное человеческое существо). И варьировать параметры такой системы нужно с крайней осторожностью. Ну, тем, – вероятно читателям старшего возраста, – кто хоть раз сталкивался с аналоговой схемотехникой, – приведем пример настройки усилителя промежуточной частоты в супергетеродинном приемнике. Повышаем избирательность – жертвуем качеством. Расширяем полосу пропускания – хватаем помехи. А речь-то об устройстве с пятью лампами... Пять активных элементов, когда в любом цифровом устройстве их миллионы и миллионы. Или пример, близкий читателям-игрунам. Разогнав систему, мы всегда снижаем надежность. А при программировании будущего человеческого существа такие дилеммы будут исчисляться – трудно даже сказать, каким числом. И ошибка в разрешении каждой из них чревата не чем ни будь – а человеческой трагедией. Трагедией, которую не свалишь на слепую природу – за нее будет ответственен, скажем, тот из родителей, кто настоял именно на этом параметре...
