Собака подбежала, обнюхала ее и, желая, видимо, выяснить, почему хозяйка сидит так долго на скотном дворе и не идет домой, ткнулась мордой в ее руки и лизнула их теплым языком. Луция отдернула руку и застонала в голос:
— Ой, боже, ой!
А что старый скажет? Скажет, сама виновата… глаз у нее нет? Да разве могло в голову прийти, что в такую рань кто-нибудь тут шляться будет, на скотный двор сунется? Сюда годами никто ногой не ступал. Да разве беда с криком идет?
Луция, словно больная, еле встала и заковыляла к дому.
Вилкуп, узнав про свалившуюся на них беду, сначала бездумно смотрел на Луцию, словно не узнавая ее, потом выпустил из рук ботинок, который собирался надеть, и тот со стуком упал на пол. Вилкуп провел рукой по усам и растерянно пробормотал:
— Вот тебе и раз… вот тебе и раз!
Но вскоре он опомнился и спросил:
— Так ты думаешь, что он видел?
— Слепой он, что ли? — ответила вопросом Луция.
Вилкуп засуетился. Он, пыхтя, натянул на ноги ботинки и, как был, без пиджака, в рубахе, направился к двери, коротко крикнув:
— Иди же быстрей!
Луция засеменила вслед за мужем.
Около коровника Вилкуп остановился и внимательно осмотрелся вокруг — нет ли кого поблизости. Затем они вместе шмыгнули в коровник и неверными руками, с колотящимся сердцем вытащили злосчастный бидон, вылили молоко в навоз, и, пока Луция уносила посуду, муж уничтожил следы — накидал в яму, где стоял бидон, навозу, сровнял ее, убрал доски и солому.
И лишь когда все было сделано, он вышел во двор, вытер лоб и снова посмотрел в сторону дороги. Нет, никто не шел. Хорошо, что успел.
— Поди знай, куда побежал? — озабоченно спросила Луция.
— Куда побежал? За свидетелями, конечно, — пояснил Вилкуп. — Придет с целой оравой. Ты тогда только держись. Скажешь — знать не знаю и ведать не ведаю. Никакого я молока не отливала и не прятала… Ты доишь коров, разливаешь все молоко по бидонам, что у порога стоят, и все тут. А в угол ты по своей надобности ходила… уж этого тебе никто запретить не может.
— Господи боже, но он ведь видел, — жалобно сказала Луция. — Когда я все это делала, он там стоял как столб.
— Один он ничего доказать не может, — не уступал Вилкуп, — чтобы доказать, нужны свидетели. А без свидетелей он тебе ничего не сделает. Таков закон. Скажешь — ничего не знаю, и плевала ты на него.
— О боже, о боже, — запричитала Луция, — не кончилось бы это бедой, могут еще к милиционеру отвести. Знала бы я…
— Тьфу, тьфу, тьфу! — трижды сплюнул Вилкуп и приглушенным голосом сердито прикрикнул на жену: — Перестань ныть… как дурная! Подавай сейчас же завтрак, мне молоко везти надо.
