Но нет, как же, нас сразу поставили в условия -- умри или убей. Так что и местная умиротворяющая тишина меня не должна вводить в заблуждение. Может, в меня прямо сейчас уже целятся из ружья с какого-нибудь чердака. От этой мысли стало не по себе, и я поспешил зайти в салун. Из вестернов, которые я почитывал, я точно знал, что салуны в девятнадцатом веке в сельской местности были своеобразными инфопойнтами, в которых можно было получить необходимую тебе информацию. Может, кто мне внутри и подскажет, кто я, и что я тут должен сделать?
Памятуя те же самые вестерны, правую руку старался держать рядом с револьвером, но иллюзий не имел – если понадобится его выхватить и выстрелить, по скорости с местными мне не сравниться. Даже большинство здешних пастухов годами тренировались в этом умении по несколько часов в день, а чем еще заняться, сидя в седле рядом с мирно пасущимся стадом, так что уж говорить о профессиональных киллерах? Так что таких ситуаций надо избегать, пока я не натренируюсь, как следует. Учитывая, что все же был спортсменом, да и заряды разные полезные успел принять, должен быстро наловчиться в этом деле. Но и даже, когда и научусь быстро выхватывать пушку, надо всегда думать, прежде чем стрелять. Может, первоначально будет тест как раз на то, чтобы я не начал палить, убивая всех подряд. А то попаду случайно в старика, женщину или ребенка, и меня тут же на ближайшем дереве за это и повесят. Суд Линча рулит!
Отворив двери, зашёл внутрь. Полутьма, рассеиваемая несколькими керосиновыми лампами на побитой жизнью барной стойке и столах для клиентов. Внутри четверо – бармен, жирный мужик с перебитым носом лет сорока, явно когда-то обладавший большой силой, судя по толстым бицепсам, топорщившим рукава черного обтрепанного сюртука. И мне не понравилось, что он как-то странно на меня посмотрел. С явным удивлением, как будто давно меня знает. Но при этом не поздоровался.
Проигнорировали меня и трое, сидевших с картами в руках за столом у входа, хотя и их взгляды были полны узнавания и интереса. Одеты примерно, как и я, обычные мужики от двадцати до тридцати. Один из них тут же кинул свои карты на стол кверху рубашкой, и выскочил из салуна, и десяти секунд не прошло, как я вошел. С таким видом, словно у него появились срочные дела.
Кинув на стойку бармена пятидолларовую бумажку, я потребовал стакан виски. Пить не собирался, этого только не хватало, когда ставки так высоки, но я точно помнил по вестернам, что, заходя в салун, надо требовать либо виски, либо еду. Голодным я себя не чувствовал, да и не был уверен, что есть то, что могут подать в таком заведении, безопасно для здоровья.
