Нет, я не понимала. Я не просыпалась. Если бы проснулась, я могла бы бороться – за Иззи. Но я не могла.
Продолжаю молчать, неподвижным взглядом глядя на озеро и тяжело дыша. Для ответа достаточно. Рука Леви пожимает мою, он все понял.
Я всегда боялась. Боялась собственных слов, их безмолвия. Пока не пришел Леви. Пока я не осознала, что могу говорить, не произнося ни слова.
Леви рассказывает, а я его слушаю и иногда тоже что-то говорю – на свой лад. Саре теперь не часто снятся кошмары, Лина иногда смеется. За тот день она до сих пор не извинилась, ни разу не заговорила об этом, но я знаю, что ей стыдно.
Я каждый день пишу Иззи.
С тех пор как мы с Леви провели ночь под открытым небом, кое-что изменилось, потому что потом мы это повторили. Все засиделись у лагерного костра, и мы просто остались там. В первый день мы были одни, на второй осталась и Сара, а Мо пристроился к ней. Однажды остался один из близнецов.
Через два дня лагерь закрывается, и мне грустно. Я не хотела признавать, но это место для сломанных очень подошло мне.
Мы сидим – Сара, Леви и я. Все остальные у себя в палатках, Пиа только что пожелала нам спокойной ночи. Вот выходит Яна и раскладывает свою постель. Она уже во второй раз ночует с нами снаружи.
Поленья в костре потрескивают и шипят, а я слышу слева от себя какой-то шорох.
Лина. Она стоит со спальником в руках, сомневаясь, подойти к нам или вернуться в палатку.
Наконец ее замечают и другие. Мо мяукает. В эту минуту она подходит к нам и раскладывает свои вещи рядом с Сарой. Мы с Леви сидим на покрывале, как в первый раз. С тех пор мы спим рядом. Он не подпускает ко мне кошмары.
– Спокойной ночи, Мо, Леви, Яна, Лина, Ханна! – Каждый вечер Сара желает доброй ночи всем нам, ночующим здесь, снаружи. Это превратилось в ритуал, которым я наслаждаюсь. Потому что очень успокаивает, когда, перед тем как закрыть глаза, слышишь что-то славное.
– Вечно этот чертов кот первый, – бурчит Леви, а я тихонько смеюсь.
Да, славное слышать полезно…
