До этой минуты.
Сара уже час как спит, до меня доносится ее тихое похрапывание. Она клубком свернулась в своем спальном мешке, совсем близко к краю, крепко удерживая сама себя. Лицо у нее напряженное, и пусть ночью воздух прохладнее, но все еще слишком жарко для ее жуткого свитера с высоким воротником, который она, похоже, не собирается снимать.
Я настороженно прислушиваюсь и слышу только громкий стрекот цикад и отдельные всхрапы. И больше ничего. Но я жду. Жду столько, сколько выдерживаю. Запах лагерного костра проник в палатку, и меня начинает мутить. Я ловлю Мо и, когда он мяукает, слегка прижимаю его к себе. На секунду замерев, дожидаюсь следующего вздоха Сары, хочу убедиться, что она не проснулась.
Я без обуви и ступаю очень осторожно, но палатка все равно шуршит, и я молю, чтобы никто меня не заметил. Правая нога касается местами песчаной, местами поросшей травой почвы, затем левая, и я снова прислушиваюсь, стараясь расслышать что-нибудь еще, кроме цикад и громкого стука собственного сердца или собственного оглушительного дыхания. Руки, обхватывающие Мо, дрожат. И хотя он по-прежнему спокоен, я спокойной быть не могу.
Я почти ничего не вижу, только очертания деревьев и палаток и то, что прямо передо мной. Слабый свет дает месяц.
Я удаляюсь от лагеря, и с каждым шагом становится легче на душе. Деревья защищают, трава закрывает ноги до щиколоток.
Наконец, привыкнув к темноте, я опускаюсь на колени, опускаю Мо на землю, но все еще крепко держу его. Глажу его по мягкой шерсти, а в голове, как мантра, снова и снова повторяется мысль: пожалуйста, пожалуйста, не убегай!
Но Мо ничего такого и не замышляет. Он играет с травой, ложится, продолжает играть, вылизывает себя. Я сажусь, прислонившись к стволу одного из деревьев, и наблюдаю. Видя его таким, не могу сдержать улыбки. Иззи всегда хотела приучить его гулять самостоятельно, но Мо вцеплялся в нее и расцарапывал ей руку, просто потому, что не хотел. Нет, он хотел оставаться с Иззи.
Внезапно Мо садится, а я немного наклоняюсь вперед, чтобы лучше разглядеть его в темноте при слабом свете месяца. Никогда бы не подумала, что буду испытывать по этому поводу такое облегчение. Как минимум до утра не нужно беспокоиться о кучках в палатке. Зарыв все как следует травой и землей, он трусит ко мне и трется о мои ноги. Я слышу урчание и нагибаюсь, чтобы взять его на руки. Треск. Замерев в движении, нервно сглатываю и осторожно оборачиваюсь в направлении, откуда раздался шум. Это прямо за мной, но ничего не разглядеть. Проходят минуты, а я не могу преодолеть себя и пошевелиться. Чувствую, как Мо толкает мою ладонь.
