ИНОГДА МЫ ВСТАЕМ
НА ПУТИ У САМИХ СЕБЯ
Слишком поздно. Даже выйди я намного загодя, вовремя мне не прийти, не знаю почему. В этот раз причиной могло послужить то, что «Святая Анна» – настоящий лабиринт, и я дважды совершенно заблудилась на огромной территории. Наши комнаты расположены во флигелях, директор сидит в главном корпусе. Наконец я нашла план здания и двух учеников, которые объяснили мне, как пройти, после того как я показала им письмо.
И все же на пять минут я опоздала.
У меня потеют руки, я вытираю их о джинсы и три раза изо всех сил стучу в деревянную дверь.
– Входите, – раздается низкий приветливый голос, который я уже слышала в первый день. В тот день, когда поехала в лагерь. Робко нажав на ручку и толкнув дверь, вхожу.
Уютная, светлая комната, высокие потолки, старый пол. В центре стоит широкий письменный стол, в стене за ним гигантское окно. Между дверью и столом три красивых старых кожаных кресла.
– А, Ханна, ведь так? Входи, садись, пожалуйста. Пить хочешь?
Директор приветлив, выйдя мне навстречу, проводит меня к креслам.
– Спасибо, что пришла. Я хотел кое-что с тобой обсудить.
Он внимательно и с интересом изучает меня, взгляд кажется доброжелательным. Одет просто, никакого костюма или чего-то официального. Он не похож на директора и все-таки внушает уважение. Сидя в кресле, заламываю руки. Не то чтобы я чувствую себя не в своей тарелке, просто не знаю, зачем я здесь, и это заставляет меня нервничать.
– Меня зовут Бенедикт или просто Бен. До лагеря мы уже имели возможность поздороваться на ходу, – по его лицу проскальзывает едва уловимая приветливая улыбка. – Надеюсь, тебе там хоть немного понравилось.
Забросив ногу на ногу, он складывает руки на коленях. Взгляд его по-прежнему сосредоточен на мне.
– Тебе наверняка интересно, зачем я тебя позвал. Не хочу, чтобы ты сейчас сломала себе пальцы, поэтому сразу предупреждаю, что ничего страшного нет, – он показывает на мои руки с выступающими побелевшими костяшками. Я быстро прячу их.
– Заезжали твои родители и привезли кое-какие личные вещи. Они собирались, когда лагерь закроется, забрать Мо. Я всего лишь хотел лично сообщить тебе, что сумел убедить твоих родителей не делать этого.
Мои глаза расширяются сами собой, а сердцебиение учащается до предела. Мо разрешают остаться.
– С этой минуты Мо считается официальным гостем «Святой Анны», хотя я рассматриваю его, скорее, как наш талисман. Кто знает, возможно, он им и станет. Тебе предоставят все необходимое по уходу за ним. С твоими родителями все согласовано. Кроме того, я вижу в этом шаг навстречу. Здесь нет ничего, с чем бы вы не могли прийти ко мне. И если ты когда-нибудь захочешь и сможешь, пожалуйста, называй меня Беном, – он наклоняется ко мне. Голос у него не строгий, но решительный. Он смотрит мне прямо в глаза так, будто мне нужно понять еще кучу всего, о чем он скажет. Но нет. Внезапно улыбнувшись, он опять откидывается на спинку кресла.
