Она смотрела на запертое окно рядом со своей постелью. Была почти полночь, но даже скудного света луны оказалось для нее достаточно. Пока ручка бегала по листу бумаги, она представляла себе лицо Алистера. Прошли уже долгие месяцы с тех пор, как в последний раз его веселые карие глаза наблюдали за каждым ее движением, но она все еще могла слышать его запах, ощущать прикосновения его рук на своей спине, когда они медленно и нежно занимались любовью. Она так скучала по нему, что у нее болело все тело. Но она не знала, как описать завладевшею ею тоску. Лежа на жестком одеяле поверх своей кровати в общей спальне, она представила себе, как протягивает руку и прикасается к белоснежным простыням их номера в отеле. Вспоминала, как она краснела, когда он с улыбкой разглядывал ее, стоя у распахнутой балконной двери. Мурашки пробегали по коже, как будто ее обдувал свежий морской бриз. Ей необходимо найти нужные слова, чтобы заставить его действовать. Он оставался для нее единственной надеждой на возможность благополучно покинуть этот ужасный приют.
Любовь моя!
Я оказалась в страшном месте, где чувствую себя как никогда прежде беспомощной и одинокой.
Обстановка дома стала совершенно невыносимой. Дядя Фрэнк дошел до такой ярости, что стал почти каждый вечер поднимать на меня руку. Он напивался, а потом приходил в мою спальню и начинал орать. Мол, всем соседям теперь ясно, кто я такая – проститутка, шлюха последняя. Я же сворачивалась клубком на постели, ожидая неизбежной боли и мечтая, чтобы ты сейчас же вошел и одним ударом уложил его на пол. Мама, по мере возможности, старалась защищать меня, вставала между нами, но однажды не успела, и Фрэнк приложился ко мне кулаком с такой силой, что я всерьез испугалась за жизнь нашего будущего ребенка. Дома мне было очень плохо, поэтому, когда доктор Джейкобсон сообщил, что через отца Бенджамина нашел для меня место в приюте Святой Маргариты, я с облегчением поняла: мне есть куда уехать, скрыться от боли, постоянной напряженности и мучений моей матери из-за меня.
Но, оказавшись здесь, я чувствую себя глубоко несчастливой и даже тоскую по дому. Дядя Фрэнк отказался подвезти меня на машине, и мне пришлось добираться автобусом. Мама была настолько расстроена, что даже не попрощалась со мной. Приют Святой Маргариты расположен достаточно далеко: на окраине города Престон, прямо позади церкви.
«Вот твоя остановка, милая», – сказал мне водитель автобуса, хотя я не говорила ему, куда именно еду. Сколько же других девушек он высаживал здесь, невольно подумала я, а они неуклюже выбирались наружу, поскольку живот мешал им нести чемодан. И когда он уехал, оставив меня в одиночестве, я впервые увидела его: огромный дом в викторианском стиле, одиноко стоящий вдали. Его окружала высокая кирпичная стена, украшенная в центре воротами из кованого железа, запертыми на тяжелый навесной замок. Подойдя ближе, я обнаружила стальной колокольчик, свисавший вдоль стены. Немного поколебавшись, я подергала за язычок из стороны в сторону, и колокольчик издал пронзительный звон, спугнувший ворон с веток окрестных деревьев.
