— Знаю, — прозвучал через имплантат в правом ухе голос «Злой Собаки». — Отслеживаю твою позицию и жизненные показания.
В ее тоне я расслышала нетерпеливые нотки, но ответить не хватило дыхания. Храмы Высокогорья стояли на внушительной столовой горе, возвышавшейся над засушливой равниной, и единственная дорога к ним вела по высеченным в ржавой скале ступеням.
— А все-таки, мне кажется, быстрее было бы высадить тебя прямо на плато, — добавила «Собака».
— Ха! Запрещено, ты же в курсе.
За тысячелетия суховей, песок и бесчисленное множество ног — не только человеческих — отполировали каменную лестницу. У меня от подъема уже горели мышцы и легкие.
Между двумя трудными вдохами я выговорила:
— Кроме того, тогда весь смысл пропадает. Восхождение по склону усиливает переживание.
Путь занял три часа. Накануне я заночевала в палатке у подножия и вышла в зябких предрассветных сумерках, чтобы достичь вершины, пока полуденный зной не добавил мне жару.
— Тебе виднее, — буркнул корабль.
Среди известных людям памятников иных цивилизаций храмы Высокогорья были одними из старейших и считались бесценным духовным и археологическим сокровищем. Но я так высоко лезла не только затем, чтобы полюбоваться на стены из выщербленного песчаника.
Я отстегнула и сбросила рюкзак. Рядом с этими допотопными руинами собственные проблемы представлялись мне мелкими и преходящими, а волнения — напрасными и пустыми. Присев на корточки возле рюкзака, я достала из бокового кармашка черную розу на длинном стебле. Шелковистые лепестки затрепетали на ветру.
— Еще пара шагов налево, — подсказала «Злая Собака».
Она сейчас бездельничала на парковочной орбите в сорока тысячах километров над пустыней, но ее датчики позволяли разглядеть и разметить поверхность с микронным разрешением.
Я чуть сдвинулась в сторону.
— Здесь? — И посмотрела под ноги.
Пятнадцать лет назад, когда война Архипелаго только разгоралась, на этом месте при защите спуска по огромной каменной лестнице была убита сержант-канонир Грета Новак. Тактические компьютеры, мониторившие ход боя, сохранили ее точную позицию в момент смерти. Но полтора десятилетия спустя не осталось никаких примет, ни пятнышка на голых, выскобленных ветром камнях.
— Ты уверена? — усомнилась я.
— Уверена.
— Хорошо.
Я достала из кармана портрет Джорджа Уокера, бывшего медика «Злой Собаки». Он погиб при попытке спасти экипаж сбитого корабля-разведчика. В тот раз я пренебрегла оценкой опасности местной фауны, а он заплатил за мою оплошность жизнью.
