– Скоты, среди вас еще остался хоть кто-то, владеющий человеческой речью? – обратился к дикарям Сергеенко. Его люди разделились – часть держала под прицелом это жалкое стадо, другая – взяла под охрану все входы.
Один из оборванцев, тараща на него впалые глаза поднял руку и запинаясь, глотая звуки, произнес: Я могу!
– Пойдешь со мной, – с брезгливостью в голосе ответил ему командир.
Через два часа с той стороны, куда Сергеенко увел дикого жителя 'Радоприбора', раздался одиночный выстрел. Остальные пленные повернули свои пустые лица в сторону звука, не замечая, как их охранники подняли оружие на изготовку. Через 5 часов живыми в комплексе остались только пришельцы с поверхности, которые разделившись по-хозяйски деловито принялись рыться в картотеках, отбирая ценную документацию, которая еще послужит советским гражданам. Последней задачей было заглушить реактор и вновь запечатать этот склеп. Может быть когда-нибудь сюда еще придут люди.
Иркутск. Городская клиническая больница?8.
Он жадно присосался к бутылочке минеральной воды, которая по случаю оказалась у Маши с собой. Выпив ее всю залпом, он перешел прямо к делу – нельзя терять ни минуты:
– Маша, ты на машине?
– Да, ты только не дури, тебе бы тут хотя бы денек под присмотром полежать! – решительно сказала она.
– Срочно уходим отсюда, едем к тебе, быстрее. Где мои вещи? – он резко сел и в голове тут же взорвалась авиабомба боли, – Мммммм, как же больно…
– Радуйся, что глаз на месте, а то сразу было непонятно – есть ли он еще у тебя.
– Помоги мне подняться, надо быстрее уходить. Помнишь Макса?
– Торчка, чтоли? Ну да, помню – нервный такой.
– В общем он уже наверное пошел к ментам, да еще и до кучи конторским мою пропажу сдал, а у них там вчера очень нехорошая ситуация вышла и мне меньше всего сейчас надо оказаться их козлом отпущения, быстро тащи сюда мои штаны, как же больно, черт!
Кое-как собравшись, в обнимку с Машей Константин спустился на первый этаж и проковылял к выходу. Персоналу было глубоко наплевать на него, так что никаких препятствий на пути они не встретили. Машина белая Нива стояла на другой стороне улицы, едва она тронулась – к больнице подъехал черный автомобиль с мигалкой, который пустили прямо на территорию.
Мурманск. Военный городок.
Теплым летним вечером семья морского офицера в отставке собралась на маленькой кухне. В чашках дымился ароматный горячий чай, в стеклянной вазочке лежали сладости. Легкую клеенчатую скатерть трепал ветерок. На шести метрах кухни размещалась простая мебель, небольшой стол, плоский маленький телевизор, белый холодильник, и пыльный старый радиоприемник 'Океан-209'. Радио было причудой пожилого главы семейства – крепкого и здорового как медведь старика с лихими густыми усами. Однажды в 1994 году он принес это радио домой, водрузил на тогда еще холодильник ЗИЛ, воткнул вилку в розетку, включил и строго-настрого запретил домочадцам трогать, выключать или перенастраивать. Перечить капитану атомохода в этой семье было не принято, так что все быстро смирились с таким заскоком и радио все эти годы тихонько работало на пустой частоте, издавая легкое шипение статики на минимальной громкости.
