, пусть даже только животных, а не аморальностью тех, кто их мучает
49. Конечно, никто из поддерживающих такое применение уголовного права тем самым не обязан, чтобы оставаться последовательным, признавать, что право может наказывать те формы аморальности, которые не влекут за собой страданий ни для каких живых существ.
Моральные градации наказания
ТЕПЕРЬ я возвращаюсь к совершенно иной и, возможно, более показательной ошибке, допущенной Стивеном в его попытке продемонстрировать, что уголовное право не только должно быть, но реально является «пресечением наиболее вопиющих форм порока»50, а не просто средством предотвращения страданий или вреда. Стивен утверждал, что некоторые принципы, «всеми признанные и регламентирующие строгость наказания»51, показывают, что дело обстоит именно так. Его аргументация заключается попросту в следующем. Когда стоит вопрос о том, насколько сурово должен быть наказан правонарушитель, всегда уместна оценка степени нравственной порочности, заключающейся в данном преступлении. Вот почему сила соблазна, уменьшающая моральную вину, в большинстве случаев способствует смягчению наказания, тогда как если бы целью наказания по закону было просто предотвращение причиняющих вред действий, это было бы не так.
Перед судьей два преступника, один из которых, как видно из обстоятельств дела, невежественен и порочен и поддался очень сильному искушению под влиянием другого, человека образованного и занимающего высокое положение и совершившего преступление, за которое они оба осуждены, под воздействием сравнительно незначительного соблазна. Я позволю себе сказать, что любой судья в Англии, делающий какое-либо различие между ними, даст первому человеку более легкое наказание, чем второму52.
Конечно, нет практически никаких сомнений в том, что Стивен здесь верно описывает обычные воззрения, из которых часто исходят суды при отправлении уголовного правосудия, хотя, возможно, сегодня на этот счет имеется меньшее согласие, чем тогда, когда Стивен писал свою книгу. Несомненно, многие из тех, кто протестовал бы против поддержания сексуальной морали при помощи права, могут, тем не менее, признавать или даже настаивать на том, что большая порочность должна усугублять, а меньшая порочность – смягчать суровость наказания. Но из этого факта Стивен, подобно многим другим, выводит слишком многое. Он утверждает, что, если мы придаем значение тому принципу, что моральные различия между преступлениями должны отражаться в градации наказаний по закону, то это показывает, что
