Весёлые и хмурые, вернёмся по домам,
Невесты белокурые наградой будут нам!
Всё впереди, а ныне за метром метр
Идут по Украине солдаты группы «Центр».
На первый-второй рассчитайсь!
Первый-второй!
Первый — шаг вперёд и в рай!
Первый-второй!
А каждый второй — тоже герой
В рай попадёт вслед за тобой!
Первый-второй! Первый-второй! Первый-второй!
Жил я с матерью и батей на Арбате, здесь бы так.
А теперь я в медсанбате на кровати весь в бинтах.
Что нам слава, что нам Клава-медсестра и белый свет —
Умер мой сосед, что справа, тот, что слева — ещё нет.
И однажды, как в угаре, мой сосед, что слева, мне
Вдруг сказал: «Послушай, парень, у тебя ноги-то нет».
Как же так, неправда, братцы, он, наверно, пошутил!
Мы отрежем только пальцы, — так мне доктор говорил.
Но сосед, который справа, всё смеялся, всё шутил,
Даже если ночью бредил, всё про ногу говорил.
Издевался, мол, не встанешь, не увидишь, мол, жены,
Поглядел бы ты, товарищ, на себя со стороны.
Если б был я не калека и слезал с кровати вниз,
Я б тому, который слева, просто глотку перегрыз.
Умолял сестричку Клаву показать, какой я стал…
Был бы жив сосед, что справа, он бы правду мне сказал.
Нынче все срока закончены,
А у лагерных ворот,
Что крест-накрест заколочены,
Надпись: «Все ушли на фронт».
За грехи за наши нас простят,
Ведь у нас такой народ —
Если Родина в опасности,
Значит, всем идти на фронт.
Там год за три, если Бог хранит,
Как и в лагере зачёт.
Нынче мы на равных с ВОХРами,
Нынче все ушли на фронт.
У начальника Берёзкина
Ох, и гонор, ох, и понт,
И душа крест-накрест досками,
Но и он пошёл на фронт.
Лучше было б сразу в тыл его.
Только с нами был он смел.
Высшей мерой наградил его
Трибунал за самострел.
Ну, а мы, всё оправдали мы.
Наградили нас потом
Кто живые, тех медалями,
А кто мёртвые — крестом.
И другие заключённые
Пусть читают у ворот
Нашу память застеклённую —
Надпись «Все ушли на фронт».
Всего лишь час дают на артобстрел,
Всего лишь час пехоте передышки,
Всего лишь час до самых главных дел:
Кому до ордена, ну, а кому до вышки.
За этот час не пишем ни строки.
Молись богам войны — артиллеристам.
Ведь мы ж не просто так — мы штрафники,
Нам не писать: считайте коммунистом.
Перед атакой водку? Вот мура.
Своё отпили мы ещё в гражданку.
Поэтому мы не кричим ура!
Со смертью мы играемся в молчанку.
У штрафников один закон, один конец:
Коли, руби фашистского бродягу.
И если не поймаешь в грудь свинец,
Медаль на грудь поймаешь за отвагу.
