Там в степи костры горят, и пламя меня манит.
Душу и рубаху, эх, искромсаю в клочья,
Только пособите мне, цыгане.
Прогуляю я всё до рубля, хоп, ля-ля-ля-ля, ля-ля,
Пусть поёт мне цыганка, шаля, ля-ля-ля-ля-ля.
Всё уснувшее во мне струны вновь разбудят,
Всё поросшее быльём да расцветёт цветами.
Люди добрые простят, а злые пусть осудят —
Я, цыгане, жить останусь с вами.
Ты меня не дождёшься, петля, ля-ля-ля-ля, ля-ля.
Лейся, песня, как дождь, на поля, ля-ля-ля.
ВО ХМЕЛЮ СЛЕГКА ЛЕСОМ ПРАВИЛ Я
Во хмелю слегка лесом правил я.
Не устал пока — пел за здравие.
А умел я петь песни вздорные:
Как любил я вас, очи чёрные.
То плелись, то неслись, то трусили рысцой,
И болотную слизь конь швырял мне в лицо.
Только я проглочу вместе с грязью слюну,
Штофу горло скручу и опять затяну:
Очи чёрные, как любил я вас…
Но прикончил я всё, что впрок припас.
Головой встряхнул, чтоб слетела блажь,
И вокруг взглянул, и присвистнул аж:
Лес стеной впереди, не пускает стена,
Кони прядут ушами, назад подают.
Где просвет, где прогал — не видать ни рожна.
Колют иглы меня, до костей достают.
Коренной ты мой, выручай же, брат.
Ты куда, родной, почему назад?
Дождь, как яд, с ветвей, недобром пропах.
Пристяжной моей волк нырнул под пах.
Вот же пьяный дурак, вот же налил глаза —
Ведь погибель моя, а бежать не посметь.
Из колоды моей утащили туза,
Да такого туза, без которого — смерть.
Я ору волкам: — Побери вас прах! —
А коней, гляжу, подгоняет страх.
Шевелю кнутом, бью кручёные
И пою при том «Очи чёрные»…
Храп да цокот, да лязг, да лихой перепляс —
Бубенцы плясовую играют с дуги.
Ах вы, кони мои, погублю же я вас.
Выносите, друзья, выносите, враги.
От погони той даже хмель иссяк,
Мы на кряж крутой на одних осях.
В хлопьях пены — струи в кряж лились.
Отдышались, отплевались да откашлялись.
Я лошадкам забитым — что не подвели —
Поклонился в копыта до самой земли,
Сбросил с воза манатки, повёл в поводу —
Спаси Бог вас, лошадки, что целым иду.
