Моя жизнь, или История моих экспериментов с истиной | страница 73

Совет показался мне горше любого яда, но мне пришлось последовать ему. Я проглотил оскорбление, но в то же время извлек из сложившейся ситуации и определенную пользу. «Никогда больше не окажусь я в столь двусмысленном положении и никогда не попытаюсь подобным образом воспользоваться своими связями», — сказал я себе и впредь действительно ни разу не нарушил этого обещания. Пережитое потрясение в значительной степени повлияло на дальнейшее течение моей жизни.

Несомненно, я совершил ошибку, обратившись к тому чиновнику, но она была не так велика, как его нетерпимость и злоба. Я не заслуживал быть буквально выброшенным на улицу. Едва ли мой визит отнял у него больше пяти минут, но сами по себе мои слова показались ему невыносимыми. Он мог вежливо попросить меня уйти, но власть опьянила его, и он потерял контроль над собой. Позже я узнал, что терпение вообще не было свойственно этому чиновнику. У него вошло в привычку оскорблять своих визитеров. Малейшая оплошность с их стороны легко выводила сагиба из себя.

Но теперь значительная часть моей работы проходила в подвластном ему суде, а я не хотел идти на мировую и угождать ему. Более того, пригрозив судом, я уже не мог отказаться от своих слов.

А тем временем я уже начинал разбираться в местных политических вопросах. Поскольку Катхиявар состоял из множества мелких государств, политики здесь, конечно, процветали. Пустяковые интриги между государствами и борьба за власть между чиновниками не были чем-то необычным. Князья всегда были готовы выслушать самых мерзких клеветников и сплетников. Даже слугу сагиба приходилось умасливать, а уж ширастедар — глава канцелярии — зачастую значил куда больше, чем сам сагиб, ведь был его глазами, ушами и толмачом. Воля главы канцелярии подменяла собой закон. Ходили слухи, что его доход превосходит доход сагиба. Вероятно, это было преувеличением, но жил ширастедар явно не на одно лишь свое жалованье.

Эта атмосфера интриг казалась мне нездоровой, и я долго размышлял, как не попасть под дурное влияние.

Я был удручен, и мой брат, конечно же, замечал это. Мы оба считали, что, если бы я получил какую-то постоянную работу, мне стало бы легче избежать интриг. Ирония заключалась в том, что без интриг не стоило и думать о том, чтобы стать министром или судьей, а ссора с сагибом помешала моей практике.

Порбандар находился тогда под управлением британской администрации, и мне поручили поработать над укреплением авторитета местного князя. Мне также нужно было встретиться с администратором и поговорить о тяжком земельном налоге