– Прогнозы хорошие. Он встанет, ваше высочество. Не сразу, постепенно, но встанет, – уверенно заявил Макс, еще и ощущая эту уверенность, – Дарья Александровна уже его осмотрела и ушла составлять план лечения.
– Спасибо, Максим, – чужое море нежности и облегчения почти затопило меня, – И называйте меня Натали. Вам можно.
– Прошу, – предложил Макс стул девушке, – Подозреваю, вашему присутствию он будет рад больше, чем моему. Пока! – обратился он ко мне, сжимая лежащую руку, – Жди завтра!
Он ушел, а я остался наедине с любящим омутом серых глаз.
Дарья Александровна – а высокую строгую целительницу звать Кузькой (от слова кузина) или Дашкой мог позволить себе только Макс, – не подвела. Покрасневшие на следующий день глаза выдавали бессонную ночь, потраченную на знакомство с архивом ее заочного кумира, но действовала она теперь уверенно и жалости по отношению ко мне больше не испытывала. Только нетерпение и хорошую такую азартную злость.
– Мне не хватает искр! – как-то заявила мне она, – Скажите, Михаил, вы сможете?.. Впрочем, что это я… если у вас было такое сокровище, то вы не могли с ним не ознакомиться! – а это она зря – я очень долго не считал методичку сокровищем и владел очень малой частью описанных в ней приемов просто потому, что не имел ни образования, ни желания всесторонне изучать медицину, – Вот это вот упражнение! – ткнула она мне пальцем в свой комм, – Вы со своей стороны, я со своей!
Медленно, со скрипом, постепенно… но у нас получалось. Через неделю я уже внятно шевелил руками и ногами, натыкаясь разве что на сопротивление от зарастающих ран на груди и животе. Говорить пока получалось плохо – мои посетители обычно угадывали за меня невысказанные вопросы
Спал я все равно большую часть дня, иногда даже засыпая посреди разговора, отчего пропускал смену дежурных у койки. И однажды я проснулся от запаха котлет. Очень знакомого запаха. И еще от громкого спора, ведущегося практически над ухом:
– Ну куда ты со своими котлетами?!
– Миша их любит!
– У твоего Миши две пули из кишечника извлекли и одну из легкого! Ему максимум – перетертый супчик можно!
– А что мне теперь с ними делать?
– Дай мне! – и в палате раздалось чавканье.
Котлеты!!! Кто-то очень наглый, просто потерявший берега от наглости, да скажем прямо – охуевший!!! – ест мои котлеты!!! Дрянь, которую мне заливали в горло, уже несколько дней стояла поперек этого самого горла!
– Миша! – обрадовалась сестра открытию глаз, – А я тут к тебе…
