— Но… — хотел было возразить ландмейстер, но осекся, не найдя слов.
— Русь, в отличие от вас, последний век только и делает, что ведет войны с магометанами. И, подчинив их земли, планомерно занимается обращением их в христиан.
— В православных, — поправил Родриго короля.
— В христиан, — с нажимом повторил Иоанн. — В Иисуса веруют? Веруют. Крест носят? Носят. Так что же вам, собакам, не хватает?
— Ваше Величество! — воскликнул Борджиа, которому это сравнение очень не понравилось.
— А что не так? Я в чем-то ошибся? Так поправь меня.
— Ваше Величество, — взяв себя в руки произнес кардинал, — Святой Престол готов порекомендовать Бенрхарду дать вам вассальную клятву, если вы убедите Патриарха признать решение Ферраро-Флорентийского собора. А потом утвердите это решение на территории Руси.
— Ты издеваешься? — с усмешкой спросил Иоанн.
— Конечно, нет!
— Ферраро-Флорентийский собор — это просто был настолько бестолково и непрофессионально он организован, что ссылать на него стыдно.
— Так, вы отрицаете его решение!? — с нарастающим раздражением спросил Борджиа.
— Я отрицаю наличие элементарного здравого смысла у к счастью покойного Евгения IV, который, судя по всему, дальше Италии не видит и видеть не хочет. Дилетант и бездарь на Святом Престоле — это проклятие для всех христиан.
— А что конкретно вам не нравится? — вместо закипающего нунция спросил Бернхард.
— Сама идея Ферраро-Флорентийского собора благостна. Это факт. Преодолеть раскол христианства необходимо. Но как это попытались сделать? Стыдно сказать. Я вообще не понимаю, на что рассчитывал Святой престол, затевая это дело. Его цель заключалась в том, что дискредитировать объединение христиан? Или что? Судя по всего — именно в этом. Иначе как объяснить тот факт, что Евгений IV начал Собор с того, что прямо и публично нарушил свои обязательства как принимающая сторона и организатор. Что он обещал? Правильно. Денежное довольствие делегатов, дабы они не думали о хлебе насущном во время дебатов. А что сделал? Обманул их. Уже этого достаточно, чтобы в глазах любого честного человека Ферраро-Флорентийский собор признать воровским.
— Позвольте! — воскликнул Родриго, возмущенный такой оценкой.
— Сидеть! — рявкнул Иоанн, усаживая попытавшегося было встать Борджиа обратно в кресло. — Итак. Евгений IV поступил как первостатейный мерзавец, нарушив свои обязательства перед делегатами. Что само по себе ставит крест на Ферраро-Флорентийском соборе, лишая его правомерности. Признать его — несмываемый позор. Даже не потому, что он плох, а потому как он был проведен. Одного этого достаточно для того, чтобы выбросить тело Евгения IV из его могилы и публично осудить, как раскольника, мерзавца и пособника дьявола на земле. Но, допустим, что он не пошел бы на поводу дьявольского искушения и удержался бы от соблазна сообщить всем вокруг, какое он дерьмо. Чтобы с собором в остальном было не так тогда? Да все. Увы. Видимо у Евгения IV вместо головы был просто гнилая репа, ибо за что не возьмись в этом соборе — все сделано без толку и разумения. Словно он и не Папа, а какой-то чумазый селянин, которому поручили руководить тем в чем он ничего не разумеет.
