– Что это? – тем не менее решила поинтересоваться я, при этом неосознанно сдвинув брови. Мне это не понравилось.
– Почти новый клинок. Я его заточил, – он положил подарок у моего бедра.
– Сколько ты за него отдал? – еще сильнее сдвинула брови я, зная, что новый оружейник сейчас дерёт втридорога.
– Пять кило лани.
– Эльфрик, пять кило! – я не вскрикиваю и не повышаю голоса, но в конце моего высказывания явственно слышен восклицательный знак. – Прежде чем делать подобные обмены, советуйся со мной.
– Долго ты сегодня утром разделывала лань кухонным обрезком?
– У меня при себе был твой клинок.
– Мы браконьеры, Теа, – он встретился со мной взглядом. Отсчёт пошёл. – Для нас главное оружие, а не временное утешение добычей, – пять-шесть-семь… – Не будет клинка – не будет добычи. Оружие твоя еда, а не те пять кило лани.
Всё, время истекло. Ровно десять секунд и голубые глаза смотрят в другую сторону. Если бы сейчас он не отвёл взгляд, я бы отвела свой. Не важно, кто из нас отводит прицел, главное, что всё мимо.
– Мы не браконьеры, – на едва уловимом выдохе бросаю свой взгляд в камин вслед за взглядом собеседника, – мы охотники. И пять кило мяса не помешали бы нам в ближайшее время, – моя строгость становится мягче.
– На ловца и зверь бежит, – с этими словами он пододвинул свой презент впритык к моему бедру. Свой старый клинок я сломала две недели назад, неудачно разделав лисицу – лезвие отломилось от рукоятки, когда моя рука сорвалась и я полоснула орудием по булыжнику. – Раз объявилась одна лань, значит скоро придут и другие.
– Орудовать придется больше, – задумчиво и с некоторой долей надежды произнесла вслух я, в очередной раз сдвинув брови и на сей раз взяв подарок в руки. Раскрыв чехол и вытащив клинок, я оценила его заточку – для Эльфрика всегда было важно, чтобы холодное оружие было заточено до предела. Да и мне тоже этот фактор всегда казался пунктом крайней важности. По-настоящему же важным я уже не знаю, что можно считать. В последнее время грань между естественным и противоестественным мне вдруг стала казаться опасно смутной.
Не выпуская клинка из правой руки, я неосознанно потерла шею левой ладонью. Странная привычка, с силой тереть сонную артерию в моменты погружения в задумчивость, закрепилась за мной с момента моего прихода в сознание.
– Когда тебя забрали, я знал, что ты не тэйсинтай, – вдруг решил оборвать минутное молчание Эльфрик. – Знал не потому, что мне рассказали, хотя уже к вечеру весь Кантон, словно взъерошенный улей, гудел о том, что именно произошло во время Церемонии Отсеивания. Я знал это потому, что ты не из тех, кто способен наложить на себя руки.
