Как спорт поднятье тяжестей не ново
В истории народов и держав,
Вы вспомните, как некий грек другого
Поднял и бросил, чуть попридержав.
Как шею жертвы, круглый гриф сжимаю,
Овации услышу или свист?
Я от земли Антея отрываю,
Как первый древнегреческий штангист.
Припев
Не отмечен грацией мустанга,
Скован я, в движениях не скор.
Штанга, перегруженная штанга -
Спутник мой, соперник и партнер.
Такую неподъемную громаду
Врагу не пожелаю своему.
Я подхожу к тяжелому снаряду
С тяжелым чувством нежности к нему.
Мы оба с ним как будто из металла,
Но только он действительно металл,
А я так долго шел до пьедестала,
Что вмятины в помосте протоптал.
Припев
Повержен враг на землю, как красиво,
Но крик "Вес взят!" у многих на слуху.
Вес взят. Прекрасно, но несправедливо,
Что я внизу, а штанга наверху.
Такой триумф подобен пораженью,
А смысл победы до смешного прост -
Все дело в том, чтоб завершить движенье,
С размаху штангу бросить на помост.
Припев
Он вверх ползет, чем выше, тем безвольней,
Мне напоследок мысли рвет по швам,
И со своей высокой колокольни
Мне зритель крикнул, — Брось его к чертям!
Вес взят, держать! Еще одно мгновенье,
И брошен наземь мой железный бог.
Я выполнял обычное движенье
С коротким злым названием "рывок".
В тридевятом государстве…
В тридевятом государстве,
Трижды девять — двадцать семь,
Все держалось на коварстве,
Без проблем и без систем.
Нет того, чтобы сам воевать,
Стал король втихаря попивать,
Расплевался с королевой,
Дочь оставил старой девой,
А наследник пошел воровать.
В тридесятом королевстве,
Трижды десять — тридцать, что ль,
В добром дружеском соседстве
Жил еще один король.
Тишь да гладь, да спокойствие там,
Хоть король был отъявленный хам,
Он прогнал министров с кресел,
Оппозицию повесил
И скучал от тоски по делам.
В триодиннадцатом царстве,
То бишь, в царстве тридцать три,
Царь держался на лекарстве —
Воспалились пузыри.
Был он милитарист и вандал,
Двух соседей зазря оскорблял,
Слал им каждую субботу
Оскорбительную ноту,
Шел на международный скандал.
В тридцать третьем царь сказился,
Не хватает, мол, земли,
На соседей покусился,
И взбесились короли.
Обуздать его, смять, только глядь —
Нечем в двадцать седьмом воевать,
А в тридцатом полководцы
Все утоплены в колодце
И вассалы восстать норовять.
