Та, что поменьше, вбок кривила трубы
И пожимала баком и кормой:
Какого- типа этот тип, какой он грубый,
Корявый, ржавый, просто никакой.
В упор не видели друг друга оба судна
И ненавидели друг друга обоюдно.
Он в аварийном был состояньи,
Но и она не новая отнюдь,
Так что увидишь на расстояньи —
С испуга можно взять и затонуть.
Тот, что побольше, мерз от отвращенья,
Хоть был железный малый с крепким дном.
Все двадцать тысяч водоизмещенья
От возмущенья содрогались в нем.
И так обидели друг друга оба судна,
Что ненавидели друг друга обоюдно.
Прошли недели, их подлатали,
По ржавым швам шпаклевщики прошлись,
И ватерлинией вдоль талий
Перевязали корабли.
И медь надраили, и краску наложили,
Пар развели, в салонах свет зажгли,
И палубы и плечи распрямили
К концу ремонта эти корабли.
И в гладкий борт узрели оба судна,
Что так похорошели обоюдно.
Тот, что побольше, той, что поменьше,
Сказал, вздохнув, — Мы оба неправы.
Я никогда не видел женщин
И кораблей, прекраснее, чем вы.
Та, что поменьше, в том же состояньи
Шепнула, что и он неотразим.
Большое видится, говорит, на расстояньи,
Но лучше, если все-таки вблизи.
Кругом конструкции толпились, было людно,
И оба судна объяснились обоюдно.
Хотя какой-то портовый дока
Их приписал не в тот же самый порт,
Два корабля так и ушли из дока,
Как и стояли, вместе к борту борт.
До горизонта шли в молчаньи рядом,
Не подчиняясь ни теченьям, ни рулям,
Махала ласково ремонтная бригада
Двум не желающим расстаться кораблям.
Что с ними, может быть, взбесились оба судна
А может попросту влюбились обоюдно.
Был развеселый розовый восход…
Был развеселый розовый восход,
И плыл корабль навстречу передрягам,
И юнга вышел в первый свой поход
Под флибустьерским черепастым флагом.
Накренившись к воде, парусами шурша,
Гриф двухмачтовый лег в развороте,
А у юнги от счастья качалась душа,
Как пеньковые ванты на гроте.
И душу нежную под грубой робой пряча,
Суровый шкипер дал ему совет,
— Будь джентльменом, если есть удача,
А без удачи джентльменов нет.
И плавал бриг туда, куда хотел,
Встречался, с кем судьба его сводила,
Ломая кости веслам каравелл,
Когда до абордажа доходило.
Был однажды богатой добычи дележ,
И пираты бесились и выли.
Юнга вдруг побледнел и схватился за нож,
Потому что его обделили.
Стояла девушка, не прячась и не плача,
И юнга вспомнил шкиперский завет
Быть джентльменом, если есть удача,
А нет удачи — джентльменов нет.
И видел он, что капитан молчал,
Не пробуя сдержать кровавой свары,
И ран глубоких он не замечал,
