Я рос, как вся дворовая шпана…
Я рос, как вся дворовая шпана,
Мы пили водку, пели песни ночью
И не любили мы Сережку Фомина,
За то что он всегда сосредоточен,
И не любили мы Сережку Фомина,
За то что он всегда сосредоточен.
Сидим раз у Сережки Фомина -
Мы у него справляли наши встречи -
И вот о том, что началась война,
Сказал нам Молотов в своей известной речи
В военкомате мне сказали, — Старина,
Тебе броню дает родной завод "Компрессор"
Я отказался, а Сережку Фомина
Спасал от армии отец его, профессор.
Кровь лью я за тебя, моя страна,
И все же мое сердце негодует:
Кровь лью я за Сережку Фомина,
А он сидит и в ус себе не дует.
Теперь, небось, он ходит по кинам,
Там хроника про нас перед сеансом.
Сюда б сейчас Сережку Фомина,
Чтоб побыл он на фронте на германском.
Но наконец закончилась война.
С плеч сбросили мы словно тонны груза.
Встречаю раз Сережку Фомина,
А он — Герой Советского Союза.
Кто-то плод захотел, что не спел, что не спел…
Кто-то плод захотел, что не спел, что не спел,
Потрусили за ствол — он упал, он упал.
Вот вам песня о том, кто не спел, кто не спел,
И, что голос имел, не узнал, не узнал.
Может, были с судьбой нелады, нелады,
И со случаем плохи дела, дела,
А тугая струна на лады, лады
С незаметным изъяном легла.
Он начал робко с ноты "до",
Но не допел ее, не до —
Не дозвучал его аккорд, аккорд
И никого не вдохновил.
Собака лаяла, а кот
Мышей ловил, мышей ловил.
Смешно, не правда ли смешно, смешно,
Что он шутил — не дошутил,
Недораспробовал вино,
И даже недопригубил.
Он пока лишь затеивал спор, спор,
Неуверенно и не спеша, не спеша,
Словно капельки пота из пор, из пор,
Из-под кожи сочилась душа, душа.
Только начал дуэль на ковре, на ковре,
Еле-еле едва приступил, приступил,
Лишь чуть-чуть осмотрелся в игре, в игре,
И судья еще счет не открыл…
Он знать хотел все от и до,
Но не добрался он ни до -
Ни до догадки, ни до дна, до дна,
Не докопался до глубин, глубин
И ту, которая одна, одна,
Недолюбил, недолюбил, недолюбил.
Смешно, не правда ли смешно, смешно,
А он спешил — недоспешил,
Осталось недорешено
Все то, что он недорешил.
Ни единою буквой не лгу, не лгу,
Он был чистого слога слуга, слуга
И писал ей стихи на снегу, на снегу,
К сожалению, тают снега, снега.
Но тогда еще был снегопад, снегопад
И свобода творить на снегу, на снегу,
