Ана попыталась унять дрожь в теле. Ее взгляд метался между Острословом и охранником. Глаза охранника закатились, а на губах пузырилась слюна – он задыхался.
Ана знала, насколько опасен Острослов, когда отправилась на его поиски. Но она не ожидала, что узник, прикованный к каменным стенам Гоуст Фолз, так далеко зайдет.
Снять с него оковы было бы ужаснейшей ошибкой.
– Давай скорее, – голос Острослова подталкивал ее к пугающему выбору. – У нас мало времени. Через две минуты здесь будет новая смена охраны. Тебя бросят в одну из этих камер и продадут по рабочему контракту – все мы знаем, как это бывает. А я останусь здесь.
Он дернулся и крепче затянул цепи. У охранника надулись щеки.
– Если ты предпочитаешь такой сценарий, то, надо признать, я разочарован.
Тени в камере перемещались и искажались. Ана зажмурилась, пытаясь успокоить свой бешеный пульс, который был первой реакцией на действие яда. Следом должны начаться озноб и тошнота. Затем энергия уйдет из тела. Все это время сила родства будет медленно затухать, как догорающая свеча.
Думай, Ана, – сказала она самой себе, сжимая зубы. Ее взгляд перемещался по камере.
Пока у нее еще оставалась сила, она могла пытать заключенного. Она могла пролить кровь, причинить ему боль, угрожать и выбить из него местоположение алхимика.
У нее выступили слезы, и Ана плотно сжала глаза, чтобы не видеть образы, угрожающие заполонить ее сознание. Среди всех воспоминаний одно пылало, как пламя среди хаоса. Ты не монстр, сестричка. Голос Луки, ровный и твердый. Сила родства не определяет, кто ты есть. Что делает тебя тобой – это то, как ты выбираешь ее использовать.
Это правда, – подумала Ана, вздыхая и пытаясь найти поддержку в словах брата. Она не была палачом. Она не была монстром. Она – хороший человек, и она не станет подвергать этого заключенного – как бы ни были темны его помыслы – тем же пыткам, через которые она сама прошла однажды.
Это означало, что оставался единственный выбор.
Прежде чем она успела осознать, что делает, Ана пересекла камеру, сняла со стены ключи и занялась замком на кандалах заключенного. Раздался щелчок, и они упали на землю. Острослов бросился в сторону и преодолел расстояние до двери в мгновение ока, растирая саднящие запястья. Охранник повалился на пол, потеряв сознание, со свистом втягивая воздух через полуоткрытый рот.
На Ану накатила новая волна тошноты. Она ухватилась за стену.
– Мой алхимик, – сказала она. – У нас был договор.
