Птица Сирин и всадник на белом коне | страница 11
Обнял Егорий с улыбкой свою старенькую бабушку, как медведь ее, сухонькую, облапил, она и притихла.
— Ну, сказывай, где был-то?
— За цветком волшебным бегал.
— Нашел?
— Нашел, бабуля!
— Да где же он?
— А по соседству, у деда Афанасия покуда оставил. Пойдешь Марьюшку за меня сватать?
Охнула бабушка, на лавку села.
— Слава тебе, Господи! Собрался наконец. Я уж думала, ты блаженный какой, на девушек не глядишь, все работаешь. Ну что ж, Марьюшка невеста хорошая, тебе под стать. И красавица и рукодельница. Сейчас и пойдем свататься.
— Может, к вечеру сходим? Вдруг дед откажет — стыду не оберешься.
— Отказ не обух, шишек на лбу не ставит.
Но все ж порешили вечером идти, на всякий случай. Нарядились в праздничное. Егорий, как рубаха его холщовая, белый весь, волнуется!
Когда к Афанасию пришли, Егорий совсем оробел. Стоит в горнице перед иконой в красном углу, крестится, а у самого руки дрожат.
Марьюшка из избы сразу вон выбежала, в сеннике спряталась. Дед, конечно, мигом смекнул, что к чему, но вида не подает.
Сели на лавку чинно, разговор завели издалека.
— Растет у тебя, Афанасий, цветочек аленький, а у нас садовник славный сыскался.
— Это вы про кого, про Марьюшку, что ли? Э, нет, гости дорогие! Поищите для своего садовника другой садочек.
— Что так? Аль жених плохой?
— Да нет, соседушка, невеста у нас никудышная! Такая красавица, как в окно глянет — конь на дыбки встанет. Во двор выйдет — три дня собаки лают! У нее, видишь ли, по секрету скажу, глаза как лукошки, на голове рожки, рот до ушей, хоть завязки пришей! Но зато на обе ножки прихрамывает, горбом туды-сюды покачивает.
— Ой, уморил, дед! — хохочет бабушка. — Да ведь это ты себя обрисовал! А Марьюшка у тебя — загляденье! Да и жених наш хоть куда! Руки золотые, а самому молодцу цены нет.
— Да, богатство у вас, конечно, большое. Два веника в коробке да мышка в мешке.
— Это правда. Денег ни гроша, зато слава хороша. Сам ведь знаешь, какой у нас Егорий мастер. Были 6 руки, а богатство придет! Внучке твоей у нас хорошо будет.
— Ага. Видела баба кисель во сне, да ложки не было.
Тут уж Акулина осерчала.
— Ты чегой-то, старый хрен, как ерш топорщишься?! У самого-то в сундуке от рыбы пух да крылья от мух! Гляди, к другим пойдем!
— Вот-вот. Стали щуке грозить, хотят ее в реке топить.
— Глянь-ка, Егорий, на щуку эту беззубую! Ужас охватывает, прости, Господи! Только вот я тебе что, Афанасий, скажу. Хоть и хочешь ты себе щукой казаться, а сердце у тебя завсегда мягче воска было. Все бабы в деревне про это знают.
