Она бросала фразы мимоходом, а сама вертела его так и этак и вглядывалась в лицо. Он смотрел на нее, понимал, что раньше седых волос у нее было меньше, и губы были более красными, и чувствовал не по-целестийски глупое желание ее обнять. Так, на секунду-две, потом прошло. Мать отпустила его и осведомилась:
— И кто ты теперь? Практику-то закончил или выперли?
— Оперативник-боевик, — стало полегче и вспомнилось, о чем можно говорить. — Квалификацию подтвердил вот. Мы с напарницей всё больше за Кордоном, во внешнем мире работаем. Напарница моя, ага… Дара, та, с обручем в волосах. А вы как? От остальных что слышно?
Братьев у него было двое, оба уродились людьми. Плюс сестра, маг, но она выскочила замуж еще до рождения Кристо, умотала куда-то в город и с тех пор слала о себе вести раз в год, а не приехала ни разу. Тоже, в общем-то, обычно для Целестии.
— Арнох по делам приезжал, заскакивал. К себе звал — поглядеть на внуков. Я уж думала, не рехнулся ли он такие нежности разводить? Оказалось, у него жена — руки из спины растут, то ли еще из какого места, пониже. Ни к печке, ни в хлев, только рожает, да чаще кошки, так ребят в доме, как вшей. Две девки у него магами оказались, говорит — такие оторвы… боится, что ни в какую школу не пристросить.
— В Одонар возьмут. Не таких видали.
— Ну? А я ж говорила ему, говорила — коли Кристо там не помер, так значит, и твои девки выживут. Небось, тоже кого-нибудь нарожают, артефакторам на радость, если пошли все в мамочку. Говорила я этому оболтусу — не женись на белоручке, а ему любовь, понимаешь…
И скривила мину, которую Кристо помнил с колыбели и сам использовал часто. «Фуфло ваши нежности», — примерно так переводилось такое выражение лица.
Мать сунула его за стол, в руку втиснула ложку, перед носом возникла та самая миска с творогом и крынка со сметаной. Портняжка продолжила бурчать про все на свете: и что он худущий, как кровосос на диете, и что слыхала какие-то глупые слухи, что он связался с Прыгунками, и что второй его брат что-то сильно увлекся ирисовкой и становится чуть ли не более пропащим, чем сам Кристо, и только знает, что денег просить… Кристо сидел, потихоньку уминал творог и вполне себе наслаждался материнскими речами. То есть, наслаждался бы, если б не знал, чем они закончатся. Мать болтала-болтала, но оглядывала его чересчур внимательно, как кусок материи, из которого можно пошить перспективненький кафтан. Ясно — его сосватало не меньше, чем полдесятка матерей местных красавиц. А может, и не красавиц. Кристо сам с собой о заклад побился, что не дожует пятую ложку, а главный вопрос ему зададут.
