– Вот что, господин Барсук, – произнёс наконец лис. – Накануне вы, можно сказать, спасли мою шкуру, приютив у себя на барже, накормив отменным ужином и проявив небывалое гостеприимство. Уже не впервые вы оказываете мне добрую услугу, и я хотел отблагодарить вас за вашу доброту. Вот что я сделаю, дружище, – я одолжу вам денег! Вот они.
Лис открыл кожаный бумажник, и дядюшка Билл увидел, что тот набит новёхонькими денежными купюрами.
– Возьмите эти деньги, мой дорогой господин Барсук, и поутру первым делом сходите на почту и купите этот паровой двигатель! Вы вернёте их мне, когда сможете, – может быть, когда я зайду за своим плащом, который оставил у вас накануне.
– Ах, мистер Паркер, я не могу взять эти деньги! Кроме того, ты оставил нам замечательную индейку!
– Ха, да я всегда могу раздобыть индейку, стоит мне только захотеть, – ответил мистер Паркер. – Легче, чем фазана утащить. Возьмите деньги – вот, здесь два фунта.
Пока мистер Паркер говорил, дядюшка Билл в мыслях унёсся к освещённой витрине и блестящему котлу парового двигателя. Он взял протянутые купюры и аккуратно уложил их во внутренний карман своего бушлата.
– Как щедро с твоей стороны, дорогой друг, – пробормотал дядюшка Билл. – Конечно, я верну тебе эти деньги, как только мы продадим наши ёлки. Утром я первым делом вернусь в магазин, если это недалеко отсюда.
– Совсем недалеко, – ответил лис, взяв фазанью ножку и причмокнув, – надо лишь пересечь два поля, за ними находится дорога, которая приведёт вас прямиком в деревню. А теперь давайте-ка подбросим дров в огонь, чтобы он не погас до утра. Послушайте моего совета, господин Барсук: ложитесь-ка вон там, под кустами, и засыпайте. Думаю, я уйду ещё до рассвета, потому что хочу оказаться дома под утро, так что доброй вам ночи, господин Барсук, доброй ночи!
Дядюшка Билл без зазрения совести последовал совету друга. Он укрылся плащом и устроился под кустами, в стороне от дымящего костра. Ему было очень уютно и сильно хотелось спать, а живот был полон фазаньего мяса.
Что за смышлёный тип этот мистер Паркер! Всюду он как дома и никогда не теряется даже в самой неприветливой глуши. Мысли дядюшки Билла начали путаться, и в голову стали приходить какие-то глупости. Перед его глазами возникла ярко освещённая витрина почты. На обледеневшее стекло витрины падают снежинки, белые пушистые хлопья, мягкие, как гусиный пух…
Слушая тихое пощёлкивание угольев в костре и унылую песню зимнего ветра в ветвях над головой, дядюшка Билл уснул.
