Армин долго смотрел на меня.
— Вам стыдно жить, господин? — наконец спросил он тихо, и я горько рассмеялся.
— Одно о тебе точно нельзя сказать, Армин. Ты не слепой.
— Нет. Вы ошибаетесь, — ответил он. — Иногда я тоже бываю слепым. Мужчины, так говорит моя львица, часто не видят перед своим носом. Но в этот момент я отчётливо всё вижу. Человек может убежать от всего что угодно, только не от себя. И вы тоже не сможете.
Я на это ничего не ответил. Он подождал один момент. Я молчал, поэтому он продолжил.
— Если вашей маэстре удастся создать союз против Талака, то только потому, что у неё будет помощь. И тоже касается львицы Газалабада и меня. Нам нужна ваша помощь, как и вам — наша.
— Армин, — сказал я. — Мы друзья. Друзья помогают друг другу. Мне не нужна ещё какая-то причина. Что касается судеб королевств и королевских домов, поговори с Лиандрой. Мне, однако, будет достаточно, если ты, наконец, скажешь, как я могу помочь.
— Сначала нужно кое-что выяснить. Что-то, что мы о вас подозреваем. Для этого мы должны показать вам то, что, по нашему мнению, вы сможете увидеть.
— Я только что проснулся, — я взглянул на небо, кажется, было немного за полдень. — Это первый спокойный день с тех пор, как мы отправились в путешествие, а ты, мой друг, разбудил меня слишком рано и с тех пор говоришь загадками.
Он кивнул.
— Сложно подобрать другие слова. Господин, подкрепитесь на день и когда будите готовы, сопроводите нас обратно во дворец. Прежде всего это эссэра Фала желает вас видеть. Её вера в вас, эссэри, так же непоколебима, как скала на ветру. Она говорит, что вы сможете увидеть ответы, которые мы лишь подозреваем, — он беспомощно пожал плечами. — Если она окажется права — то это знак и первый шаг на пути, о котором сперва следует подумать, стоит ли по нему следовать.
— Ещё более запутано сказать не мог, Армин? — спросил я.
— Эссэра Фала желает, чтобы вы сопроводили её в царство мёртвых и взглянули на Марну и её сына, эмира.
Я моргнул, и Армин смущённо улыбнулся.
— Я не могу сказать вам более конкретно, господин.
— Это… неожиданно, — наконец произнёс я. — Думаю, мне действительно нужно сначала позавтракать.
Наш дом был большим, и на ряду с первым этажом, было ещё два, со множеством маленьких и в общей сложности с шестнадцатью больших комнат. Предназначение многих из них было репрезентативным. В большинство комнат я даже ещё не заглядывал, с тех пор как эмир отремонтировал дом. Даже не проверяя, я знал, что каждая из них была великолепно отделана золотом, шёлком и качественным деревом и обставлена дорогой мебелью и другими драгоценными и красивыми вещами.
