— Вы знаете последнюю новость? — произнес принц. — Армия Кира наступает. Наши войска, охраняющие границу с севера и полгода стоявшие лагерем на равнине, в преддверии событий покинули эти земли.
— Так что, значит, нас ждет осада? — спросил Полада-мастор.
— Осада. Недавно я виделся со своим кузеном Валтасаром, он, однако, совершенно не чувствует опасности. Странный тип! А еще считал меня утопистом, мечтателем, поэтом!
— Поэтом! Увы! — откликнулся Ди-Сор. — Невеселая жизнь предстоит поэтам. Во время осады никому дела нет до поэзии; даже самые богатые ее любители берегут свои денежки для другого. Впрочем, признаю, они правы. На что же я буду жить, хотелось бы знать?
— Дражайший Ди-Сор, — отвечал принц, — тебе известно, что у меня ты всегда найдешь ночлег и пищу. Давеча, уснув с факелом в руке, ты поджег восемнадцать тысяч папирусов, «Письма Всаднику», собрание сочинений нашего знаменитого друга Рамидегурманзора[40], но я на тебя не сержусь.
— Слуг у меня довольно! В городе у меня их аж девятнадцать, но, по странному капризу моего ума, мне всегда хотелось иметь двадцатого.
— Послушай, Жакк (это было дружеское прозвище, которым друзья окрестили поэта), война вот-вот начнется. Ты знаешь, что пыл военачальников и солдат требует подпитки. Облеки в стройные стихи величайшие подвиги вавилонских царей, славных предков принца, принимающего нас нынче вечером. Сочини такие небольшие произведения, как те, что на самых старых стелах погребенных дворцов носят название хроники[41]. А потом выпусти их на волю перед Валтасаром, который не преминет вознаградить твое рвение щедрыми подарками. Пиши хроники, Жакк, пиши хроники!
Благородный огонь освещал доброго Ма-Шана, в то время как юное дитя с телом эфеба все больше исчезало под его просторной туникой.
— Тебе известно, — продолжал он, — каким прекрасным собранием глиняных плит, цилиндров и папирусов я владею благодаря щедрости и учености нашего друга Фалаза-ра. Оно целиком в твоем распоряжении для работы. Пиши хроники, Жакк, пи…
Он не договорил. Его тело напряглось в судороге. Юная искусная египтянка резко перевела поток бурлящих в пылком философе восторгов в иное русло.
— А как же мы? — стенала Ануке. — Что будет с нами, если объявлена война?
— Но вам хорошо известно, — попытался успокоить ее принц, — что город может выстоять в осаде. Спасибо Белу, у нас вдоволь зерна, а поля будут давать нам овощи и фрукты. Валтасар говорит, двадцать-тридцать лет! Это иллюзии! Но я верю, судя по сведениям, полученным от почтенного полководца в отставке Динозора, который учитывает все обстоятельства, что трудности наступят не раньше, чем через пять-шесть лет. Разумеется, при соблюдении дисциплины в армии и порядка в городе.
