— Разбираться с чем, сэр? — спросил Ричард.
Президент отпустил коробку.
— С предотвращением мировой войны, разумеется. — Он повернулся и пошел к выходу из комнаты, закончив с нами. Я услышала, как он пробормотал. — Время перемен.
Серый Костюм повел нас к выходу. У него также было сообщение к Ричарду для Сенатора Хэтэуэя.
— Твоему отцу нужно быть осторожным. В Еврейской разведке говорят, что Рейх им недоволен, и наши собственные агентства согласны с этим. Они остановят его, если смогут.
* * *
Джон ждал нас с машиной у боковых ворот. Он держал открытый портфель, когда Ричард подошел к нему, и Ричард положил в него пленку. Затем Джон закрыл портфель и положил его в багажник автомобиля.
Мы сели в машину. Ричард был тихим. Через мгновение его непроизвольно передернуло.
— Жуткий старик. Ты почувствовала, от него исходит сила?
Может быть.
— Ты считаешь, что он прав? — спросила я. — Ты думаешь, что война начнется?
— Стивенсону уже почти восемьдесят. У него начинается маразм.
— Какая утешительная мысль. Страной правит сходящий с ума старик.
Ричард пожал плечами, почти стряхнув с себя угрюмое настроение.
— Ну, ты слышала, что он сказал, разве нет? Время перемен. По крайней мере, он понимает, что ему пришла пора сделать шаг в сторону.
Я хотела спросить Ричарда, считает ли он, что его отец сможет справиться с ответственностью. Сможет ли он и правда сделать то, на что надеется Стивенсон.
Изменить мир.
Ричарду еще нужно было забрать пару вещей, так что мы поехали в городскую резиденцию Хэтэуэев в близлежащем районе величавых домов, возвышающихся над ухоженными лужайками. Дом Хэтэуэев был кирпичным, с черными ставнями и серой шиферной крышей. Я предположила, что ему как минимум две сотни лет.
— Это не займет много времени, — сказал он. — Ты можешь подождать в машине, если хочешь.
И пропустить шанс побывать в этом доме? Мое любопытство должно быть явно читалось на моем лице.
— Пошли, — засмеялся он, выбираясь из лимузина. — Осмотришься.
Пока Ричард спешно взбежал наверх, чтобы взять пару «счастливых» запонок, которые его отец хотел надеть, когда будет выставлять свою кандидатуру, я прошла в гостиную. Тут снова повсюду присутствовало пристрастие Клер к минимализму. Успокаивающая палитра нейтральных тонов. Я прилипла взглядом к стене, увешанной фотографиями в рамках. Запелёнатый ребенок в качалке, малыш с жемчужно-белыми зубками, катающийся на качелях. Тот же самый мальчик, занятый строительством песчаного замка на пляже, среди падающих осенних листьев, наносящий последние штрихи к снеговику. На многих фотографиях стоит светловолосая женщина и с гордостью за ним наблюдает, — Клер Хэтэуэй, восхищающаяся своим идеальным сыном.
