В конце коридора я вышла через французские двери, которые выходили на металлическую площадку на верхушке винтовой лестницы. Я минуту постояла, пытаясь перевести дыхание и успокоиться. Я не хотела, чтобы Джексон видел, как легко я поддаюсь панике — он будет дразнить меня за это.
Кроны маленьких деревьев сформировали зеленое облако между мной и морозным миром снаружи, за стеклом оранжереи. Это всегда было моим любимым местом в Доме Эмбер, — она была построена где-то в 1920 м, как подарок на шестнадцатилетние для моей прапрабабушки Фионы. Это была сеть из железного каркаса, растущая с нижнего этажа и до верха западного крыла, засаженная деревьями и цветами слишком нежными, чтобы пережить зиму в Мэриленде. Надо мной, на улице, из темноты сыпались белые хлопья и оседали на прозрачном потолке, но внутри паутины пели птицы и цвели орхидеи.
Мы с Джексоном облюбовали это место давным-давно. Мы играли здесь во все возможные игры, от пряток до воображаемых приключений. Мы даже придумали друга, который бы с нами играл, маленькую девочку, которую мы звали Эмбер. Иногда я пыталась вспомнить, сколько же мне было лет, когда мы, наконец, перестали воображать ее.
Я нашла Джексона возле бассейна с карпами, стоящего возле охраняющей его статуи: слепой Пандоры, беззвучно капающие слезы, которой стекали по ее платью.
Я подошла и присела на каменный край бассейна, Джексон присоединился ко мне.
— Видел тебя во время протеста, — сказал он. — Хотел убедиться, что вы с Сэмом в порядке. О чем ты, черт возьми, думала, Сара, когда потащила его туда?
Он ругает меня. Снова. Он в последнее время часто ругал меня, но он никогда не был таким раньше, до смерти бабушки.
— Я не тащила его туда, — ответила я. — Мы собирались в аптеку. Он просто ускользнул от меня.
— «Просто ускользнул» говоришь? И твое собственное любопытство не имеет с этим ничего общего? — с улыбкой сказал он, но это задело меня, поскольку было правдой. Я не могла обманывать его — он знал меня слишком хорошо. Родителей, возможно, но Джексона — никогда.
— Это не Астория. — Он покачал головой. — Сэм мог серьезно пострадать. И ты тоже. Вам нужно было…
— Сэм в порядке, — коротко сказала я. Я скрестила руки и ноги. — Слушай, ты прав. Я должна была увести Сэма домой, как только поняла, что происходит, но… — было такое чувство, что я разговариваю с отцом. Мне не нравилось, когда он читал мне нотации и действовал так, как будто он был старше меня. Мы практически ровесники. — Сэм в порядке. Я тоже. У меня болело горло, но я в порядке.
