Я заметила, что я не до конца закрыла кукольный домик. Я опустила переднюю панель и вытащила старые обрывки стихотворения.
— Если у тебя появится шанс сделать выбор снова…
Меня как будто укусила змея. Я выбросила бумагу в мусорник.
Раздался знакомый стук в окно. Джексон был снаружи, стоял на холоде, от его дыхания клубились маленькие облачка.
Впервые за все время, я не хотела его видеть. Я боялась, что он снова заговорит о том, о чем я избегала даже думать. Но я кивнула и направилась к оранжерее.
* * *
Он ждал меня у статуи, сидя на краю бассейна.
— В этот раз я пришел, чтобы извиниться перед тобой, — начал он. — Я не должен был так давить на тебя. Ты не можешь видеть то, что вижу я, так что ты не можешь хотеть изменить вещи так же сильно, как и я.
— А что ты видишь? — спросила я.
Он покачал головой. Он не был готов рассказать мне. Он залез в карман и протянул мне что-то.
— Я также задолжал тебе Рождественский подарок.
— Не думаю, что «задолжал» это нужное слово, — сказала я. Он опустил маленькую, перевязанную ленточкой коробочку в мою ладонь.
Там оказалась военная медаль. Британская медаль за отвагу.
— Она принадлежала моему отцу, — сказал он. — Он сражался за последнюю колонию против японцев. Его наградили за то, что он зарядил пулемет, когда его взвод попал в осаду под Мельбурном. Его ранили, но он очистил путь. Всякий раз, когда я чувствую себя слишком обескураженным, чтобы идти дальше, я говорю себе: Очисти путь.
— Я не знала, что твой папа был британцем.
— Его родители оставили Англию как раз в конце Второй Европейской войны. Затем, когда пала Австралия, он бежал и переехал в Новую Англию. Там он встретил мою маму.
— Ты не можешь отдавать мне это, Джексон.
— Я хочу тебе это отдать. — Он задумался над словами. — Сара, я знаю кое-что о тебе, чего ты сама не знаешь.
— Ты о чем?
— Ты на самом деле очень храбрая. Я всегда так думал, с самого начала. Ты честна до бесстрашия, и я никогда не видел, чтобы ты сдавалась или отступала оттого, что считала правильным, даже если в душе тебе и было страшно. Так что если ты не хочешь… — его голос стал тихим, — … попытаться изменить время снова, я должен уважать это. Договорились?
У меня зачесался нос. Он был слишком щедр со мной. Всегда был.
— Спасибо, — смогла выдавить я. — Мне жаль.
Он покачал головой.
— Может быть, однажды, я хватит смелости и расскажу тебе, что я видел.
— Я все еще не могу принять это от тебя, — сказала я, протягивая ему руку с медалью.
