– Марина Ивановна, давайте сделаем вот как. Сейчас Вы успокоитесь и соберетесь с силами. Денег я Вам оставлю достаточно, чтобы жить безбедно и не заботиться о том, где взять дрова или еду. Здесь или в Чистополе – неважно. В Москву пока возвращаться не стоит: в октябре начнется принудительная эвакуация, битва за Москву закончится к зиме и жить в практически прифронтовом городе – не стоит. Что касаемо Мура – надо сделать всё, чтобы он после школы продолжил учебу. На врача, инженера, кого угодно. В прошлый раз он вернулся в Москву, оттуда его отправили в Среднюю Азию, чуть в тюрьму не посадили, потом в армию взяли и он погиб после ранения в июле сорок четвертого. Наверное, не такой судьбы Вы бы для него хотели. Не так ли?
– А война – когда?
– В мае сорок пятого. После – не лучше, гайки начнут закручивать почти сразу, года до пятьдесят шестого, потом – чуть легче. Но жить все равно придется, Марина Ивановна. Не для себя, так для семьи. Мур без Вас – пропадет, не справится.
* * *
9 сентября 1941 года
Андрей
Теперь, когда нужда спешить отпала, дорога устроилась легко и просто. Поезд буднично и без приключений довез их с Настей до Москвы и они, доехав на первом поезде метро до Арбатской, шли с Настей по пустынной с утра улице Воровского в Хлебный переулок.
– Всё, Настя, кончились наши путешествия. Или нет?
31 августа 1941 года
Андрей
Андрей, задыхаясь, быстро шел по улице. Возле портомойни он столкнулся с женщиной, вышедшей с корзиной белья, та свою корзину уронила и он успел подхватить ее у самой земли. Женщина ругалась ему вслед, но он уже не слышал ничего. Дернув за ручку, он открыл дверь в сени дома номер десять по улице Ворошилова и, почти повиснув, из последних сил выдохнул:
– Марина… Ивановна…
В ответ ничего не услышал. Шагнув вперед, сразу же увидел висящее на веревке тело. Схватив за ноги, приподнял, закричал сразу же:
– На помощь! Кто-нибудь, на помощь.
Вбежала запыхавшаяся Настя:
– Что, дядя Андрей? Что случилось?
– Настя, быстрее, ищи нож какой-нибудь, веревку перерезать, я держу пока!
Настя побежала в дом, споткнувшись о лежащий на боку табурет, через минуту вернулась, держа в руке кухонный нож.
– Что теперь?
– Становись на табурет, режь веревку!
– Я… я боюсь, дядя Андрей…
– Настя, быстрее режь веревку! Потом разговаривать будешь! Ну же!
Настя поставила табурет, влезла на него, пыхтя, начала резать веревку.
– Не перерезать, очень крепкая.
– Режь, Настенька, быстрее, время уходит!
