Марина
Ночь прошла ужасно: разболелись еще сильнее ноги, и Марина никак не могла найти то положение тела, в котором можно было бы хоть ненадолго задремать. Утром чувствовала себя разбитой, но пришлось вставать, готовить Муру завтрак. Сына ее ноги не волновали, он уже мыслями был в Чистополе (или сразу – в Москве). Поел и ушел, сказал, что вещи будут собирать вечером. Да и что там собирать, тех вещей остался мизер.
После обеда пришли две знакомых, с которыми вместе ехали в Елабугу.
– Да что Вы, Марина Ивановна, забыли в этом Чистополе, зачем он Вам нужен? Работы там нет никакой, если что и обещали, то потом откажут, своим отдадут. Уж судомойкой точно брать не станут – это же продукты, кто к ним чужих пускать будет, – уговаривали они на два голоса, будто от того, останется ли здесь Марина, зависела их судьба. – А работа и здесь есть, мы узнавали уже, в огородном совхозе, и работа легкая, Вам не трудно будет, а всё же заработок какой-никакой. Вот давайте прямо сейчас пойдем и узнаем.
И Марина собралась и пошла с ними в этот огородный совхоз, где оказалось, что работы ей никакой обещать не могут – сезон кончается, работников остается самый минимум до весны, а что весной будет – кто ж его знает. Сказали подойти через пару дней, может, что и решится.
Марина за это «может решится» уцепилась обеими руками. Ей казалось, что всё ускользает, ничего не остается, так, может, хоть эта работа прокормит ее и Мура. Чистополь казался далеким и призрачным, будто не она там была еще пару дней назад и ходила по этим бесконечным кабинетам, добываясь переезда.
Вечером он всё это выложила Муру – все свои сомнения и страхи.
– Решай сам, сынок. Как скажешь, так и сделаем. И ведь со школой надо что-то решать уже в ближайшие дни.
Но Мур решать ничего не хотел. Ему хотелось в Москву, чтобы о нем там заботились, чтобы всё было как до войны и вникать в эти мелкие, с его точки зрения, и глупые даже заботы ему не хотелось.
Опять они с Муром разругались и легли спать, так ничего и не решив.
Марина опять не могла уснуть, боль грызла ноги, она не знала куда деваться. Хотелось одного – чтобы всё это кончилось и кто-то дал ей, наконец, покой.
Андрей
Очнувшись, Андрей обнаружил себя на соломе в каком-то сарае, построенном из неплотно пригнанных досок: сквозь щели в сарай проникало достаточно света, чтобы осмотреться.
– Дядя Андрей, наконец-то ты пришел в себя! Я уже и не знала что делать!
– Тише, Настя, тише. Долго я в отключке был?
