– Ты что же творишь, крыса? Ты как могла на ребенка руку поднять? Тебе кто такое позволил? – сказав это, он оттолкнул ее и та, сделав пару шагов назад, рухнула под яблоню.
Еще не долетев до земли, она завопила:
– Ааааааааааааааааа! – и, упав, продолжила. – Люди, убивают! Бандиты убивают! Что же это творится?
Встав на четвереньки, она начала отползать в сторону. Из носа крупными каплями потекла кровь и женщина, поднявшись, размазала ее по лицу. Продолжая кричать о бандитах, она пошла к дому.
Андрей вернулся к Насте.
– Пойдем, Настя, нам тут, похоже, не рады.
Настя, рыдая, поднялась. Платье испачкалось, из ссадины на лбу текла кровь. Андрей, достав из кармана носовой платок, прижал его к ране.
– Вот беда. Погоди, сейчас найдем где обмыть тебя, потом рану обработаем.
Их позвала женщина из соседнего дома:
– Идите ко мне, приведете в порядок себя хоть немного.
– Спасибо.
– Это же надо, как девочку ударила Лидка. За что ж она ребенка-то?
Рана на лбу у Насти оказалась совсем не пустячной ссадиной, кровь текла, не переставая. «Надо бы шов накладывать, а то и два», – подумал Андрей, рассматривая Настин лоб. – «А то будет у девчонки шрам на самом видном месте».
– Где у вас больница здесь? Надо бы шов накладывать на рану.
Женщина заплакала, глядя на Настю.
– За что же тебе, девочка? Ой, боженьки, что ж это творится? Больница недалеко здесь, я покажу вам, как идти, – всхлипывая, женщина повела их на улицу. – Вот, возле церкви направо повернете, там и больница.
– Настя, ты как? Дойдешь до больницы? Голова не кружится? Не тошнит тебя?
– Нет, дядя Андрей, ничего, дойду. Что же теперь? Куда мне деваться? До мамы мне не добраться, тетю Дашу арестовали, ты меня теперь в детский дом отправишь?
– Не отправлю, Настенька, что-нибудь да придумаем.
Приемный покой больницы расположился в небольшом деревянном одноэтажном корпусе. Их встретил врач, худощавый молодой мужчина, назвавшийся Иохелем Моисеевичем Гляуберзонасом[4] и разговаривавший с заметным прибалтийским акцентом.
– Я здесь уже дфа месяца, приехалл из Каунаса, чудом вырвались, когда немец уже в город входилл. Фамилию мою, конечно, и с третьего раза фыговорить не получается, так что можете зфать просто доктором. Здесь вот хирургом работаемм и на скорой дежурства есть. Дефочке, конечно, швы накладывать надо, один или дфа, один мало будъет, не обойдемся, шрам может быть потом некрасивый, а зачем такой красафице шрам?
Настя мужественно вытерпела неприятную процедуру, продлившуюся, впрочем, недолго и медсестра наклеивала ей салфетку на рану, щедро намазанную йодом и присыпанную стрептоцидом. Доктор пошел в больничный корпус. В этот момент дверь в приемный покой открылась и двое мужчин затащили третьего.
