Одноглазый говорил много. Сообщил о том, что в составе десанта генерала Слащева есть дикая чеченская дивизия, один вид которой способен обратить противника в паническое бегство.
— Почему бы нам, господа, не создать осетинскую дикую дивизию? Прошу высказаться.
— Дозвольте доложить, ваше сиятельство? — спросил маленький человек в чекмене.
— Господа, хорунжий Половинка! — представил одноглазый нового оратора.
По-военному чеканя слова, усатый подвижной Половинка рассказал о положении на Кубанском фронте. Армия генерала Хвостикова базируется в Войсковом лесу, который примыкает к неприступным горам Карачая. Со стороны Армавира наступают части девятой Красной Армии. Бои идут где-то в районе Баталпашинской. Для заслона минераловодских городов и станиц советское командование бросило в бой только что сформированную во Владикавказе Южно-Осетинскую бригаду[41] и Пятигорский караульный батальон. За спиной этих частей почти ничего нет, лучшие части Кавказского фронта давно переброшены на белополяков. Осетинской бригаде противостоят конный отряд ногайского князя Келич-Гирея, полки Крым-Шамхалова, Серебрякова и отряд Хмары из станицы Бургустанской. Бригада безуспешно атакует линию обороны повстанцев и несет большие потери.
— Здесь не в-военный с-совет Южно-Осетинской красной б-бригады, — зло бросил реплику лысый человек в очках. Для чего х-хорунжий говорит все это?
— А для того, господа, — сказал хорунжий, — что мобилизация для пополнения этой бригады происходит здесь, в Северной Осетии, а мы сидим сложа руки.
— К-короче. К-какие меры вы считаете эффективными, чтобы отвратить горскую молодежь от записи в д-добровольцы?
Хорунжий недовольно сощурил глаза и, глядя в блестящую лысину очкастого, как в зеркало, ответил:
— Меры военные, доктор Мачабели. А именно — засады на проселочных дорогах против команд новобранцев, наконец, крушения эшелонов, в которых они будут следовать в бригаду… Это, разумеется, на рассмотрение штаба Боевого Союза.
— С-слишком много шума и т-треска, господа! — ответил доктор, обращаясь, однако, не к хорунжему, а к одноглазому и мистеру «Стенли Грею». — Лучшими, п-пожалуй, будут меры медицинские…
Многие недоуменно и испуганно взглянули на говорившего, Стрэнкл заметно оживился.
Мачабели поднялся, почесал металлическим наконечником карандаша свои закрученные вверх усики и начал тихо что-то говорить. Знаур плохо слышал его. Одноглазый брезгливо морщился.
— Сатана… — пробурчал один из казаков, сухой, длинный, в синем чекмене, подходя к самому окну, за которым сидел Знаур. — Придумал, зараза, смертельные «укольчики» новобранцам…
