Их было трое | страница 40

Главный минарет шахиншахской мечети возвышался над благоухающими садами — прямой, устремленный в небо. Узкая длинная полоса тени от него падала в сторону склона Эльбурса[15].

Неземной заунывный голос звал к первой вечерней молитве. Муэдзин[16] привычно пел, не ведая, что его слова, исполненные веры в могущество и доброту всевышнего, призывали не только к намазу, но служили условным сигналом для тайного сбора в особняке профессора Джона Уэйна.

Богатая усадьба с домом восточного стиля была снята в аренду н-ским посольством для персонала научной экспедиции, в которой главенствовал профессор. Располагалась она на северной окраине Тегерана невдалеке от мечети, дворца Дощань-Тепе и иностранной резиденции Гулахек.

Здесь, вдали от уличной суеты и базарных площадей, похожих на огромные жаровни, стояла тишина и прохлада.

Сэр Джон Уэйн, официально шеф научной экспедиции, не любил роскоши, но она была ему нужна для осуществления тайных замыслов, и он не скупился на средства.

Богатое убранство, уютная обстановка в доме, прекрасный тенистый парк с прозрачным прудом — все располагало к покою и наслаждению. По праздникам в парке играл оркестр, выступали лучшие танцовщицы Ирана.

В густых аллеях, на спортивных площадках, в лодках, скользящих по водоему, и в блестящих залах особняка можно было увидеть путешественников со всех частей света, слышалась английская, французская, русская, итальянская, арабская и даже японская речь. В комнатах бесконечного лабиринта находились люди, занимающиеся этнографией, фольклором, нумизматикой, археологией, лингвистикой, собиранием полезных трав, коллекционированием изделий златокузнецов и резчиков по слоновой кости, поисками оружия и доспехов властителей древнего Ирана.

В оазис, как называли особняк Джона Уэйна, попадали люди избранные по рекомендации весьма влиятельных особ. Были тут и просто знатные приезжие из Европы, для которых поместье являлось чем-то вроде международной гостиницы или клуба европейских туристов.