И я очень виню себя, что не удалось мне осуществить свою главную мечту: воспитать из тебя человека большой цели и щедрого для всех таланта. Пользуясь чужим образом, скажу, что мне хотелось бы сделать из тебя клинок для войны за счастье всех, а боюсь, что может получиться из тебя прозаический консервный нож для открывания своих банок.
Я заметил у тебя наличие мечты. Но невысокого роста эта мечта. Потребительская мечта о «чайке», о нейлоновой шубе, о возможностях «красивой» ресторанной жизни. Все для себя! Ничего для всех!
Я хотел бы, чтобы ты, вырастая, не только понимал, а каждой клеточкой своего существа ощущал, что есть в жизни человека ценности, за которые и на смерть он пойдет, как на праздник. А я все больше боюсь сейчас, что в тебе угрожающие размеры принимает скептик и даже циник, для которого нет ничего святого.
Зная в тебе немало по-настоящему хороших качеств: доброту, отзывчивость, развитое чувство товарищества и другие, я с удивлением наблюдал, как это совмещалось с самодовольством и гордыней. Не вижу я признаков того благородного беспокойства, неудовлетворенности собой, какие свойственны людям поиска, а вижу много всяческой коросты: болезненного самолюбия, пустого тщеславия и мелких желаний. Много ошибок сделает человек и много раз ушибется, пока отшлифуется его характер, пока зрелостью и обдуманностью окрасятся его поступки. Я хорошо это знаю по личному опыту. Но все же очень важно, чтобы человек смолоду знал цель и смысл своей жизни. И не ошибки страшны. Ошибки даже неизбежны. Но настоящий человек сам критикует себя больше всех, если ошибается дважды на одном и том же. Он учится на ошибках и поправляет себя.
Мне хочется, для наглядности, прибегнуть к запомнившемуся мне образу. Вот перед тобой в отличном переплете лежит книга с чистыми страницами. На тисненой обложке красивая надпись с твоим именем и фамилией. В этой книге заполнены лишь первые страницы. Что же будет написано на следующих? Что станет с героем? Каким будет его конец?
И если меня не обманывает предчувствие, ты должен стать человеком труда! Творческого труда! Твое неровное отношение к труду я хочу объяснить тем, что ты в работе, как и во всем остальном, разбросан и недисциплинирован. Твое отношение к работе пока определяется степенью интереса к данному конкретному труду. Если работа увлекает, у тебя появляются и трудолюбие, и настойчивость, и страсть, и творческий поиск.
Но этого мало, чтобы быть человеком труда. Такой человек должен быть одухотворен идейным пониманием общественной значимости своего труда.
