Зафиксировав расстояние он собрал линзы в кожаный корпус. При этом изготовил классическую складную трубу. Впоследствии корпус все же лучше делать из железа. То же кровельное вполне подойдет.
Вооружившись прототипом он поднялся на надвратную башню, чтобы осмотреть окрестности. Ну что сказать, труба приближала очень хорошо. По ощущения эдак раз в десять. Получилось даже рассмотреть в деталях приближающегося к городу половецкого всадника. Хм. И похоже это посланник от тестя…
Лет тридцать. Вряд ли больше. Поджарый, подвижный, традиционно редкие усики и бородка. Глаза и без того узкие, а тут еще и смотрят с прищуром. Что он там себе думает, Михаилу невдомек. Как говорится, чужая душа потемки. Но уверен, что он сейчас пытается просчитать опустившегося напротив него русича. Как в прочем и сам Романов пытается понять с кем ему предстоит иметь дело.
Место для встречи Теракопа выбрал в глухом овраге. Глубокая и узкая расселина, где без труда укрылись, и несколько десятков лошадей, и чуть больше трех десятков человек. Расположились переговорщики под открытым небом, на расстеленных шкурах. Никакой необходимости ставить палатку. Все присутствующие привычны к походным условиям. И вот теперь изучающе рассматривают друг друга.
- Это Китан, первый кошевой из куреня Тугоркана. Михаил, муж моей дочери и сотник переяславского князя, - представил их Теракопа.
- Ты убил двоих воинов из моего аила, - сходу произнес новый знакомый.
- Когда по приказу Тугоркана воины гнались за нами после свадьбы? Или когда Тугоркан пришел разорить Пограничное? – и не подумав тушеваться, уточнил Романов.
- Теракопа, это правда, что ты хотел его череп, чтобы сделать из него кубок для пиров? – вместо ответа поинтересовался Китан.
- Правда.
- Это был бы достойный кубок.
- Знаю. Но я решил, что муж для моей Алии из него получится лучше.
- Хороший выбор, - не сводя внимательного взгляда с Михаила, одобрительно кивнул кошевой. – Как ты думаешь это сделать? – поинтересовался он у Михаила.
- У меня есть яд, который подействует только через несколько дней. Убивает медленно, будет похоже на болезнь.
- Византийское зелье?
- Именно.
Что поделать. Все есть яд, все есть лекарство, вопрос только в дозировке. Изучая лекарство, не изучить вопрос с ядами? Тем более, когда не нужно ничего заучивать, а оно само впечатывается в память раз и навсегда.
- Яд это плохо, - с кислой миной возразил Китан.
Ага. Не хочет вязаться с отравлением. Это ведь непременно повлечет за собой внутренние разборки. Ясно же, что посторонний зелье не подмешает. А излишне рисковать он не желает. Им движет не ненависть, а нормальное желание подняться вверх по иерархической лестнице.
