- Хорошие светильники. Это правда, что ты их делаешь сам?
- Могу и сам. Но делают их мои ученики.
- Дорогой товар, - со знанием дела произнес Замам.
- И очень хороший, - подтверждая свои слова кивком, заверил Романов.
Потом поднялся и направился к одному из тюков. Оно конечно, он одарил этого воина так, что тому остается только поминать Михаила в молитвах небу. Остаться инвалидом, в этом обществе… Это Михаил не бросает их, находя такое занятие, при котором они не нахлебники, а реальные кормильцы. В реалиях же этого времени дела обстоят куда как жестко.
Но он не стал жадничать. Жадность, она вообще порождает бедность. Так что, делитесь с ближними и вам воздастся. Поэтому он вернулся к гостю с лампой в варианте летучей мыши.
- Прими в подарок, - протянув ее Замаму, предложил он.
- Я здесь не за этим, - покачав головой, возразил тот. – если я приму светильник, получится, что ты меня купил. А я с важной вестью.
- У тебя важная весть ко мне, я хочу проявить знак уважения тому, кто обещал мне свою дружбу. Одно другому не мешает. И какие счеты между друзьями.
- Я и так перед тобой в долгу.
- Либо в долгу, либо мы друзья, решать тебе.
- Хорошо. Друзья, - принимая лампу, с открытой улыбкой произнес Замам.
- Итак? О чем ты хотел мне рассказать?
- Тугоркану сильно не понравилось, что Белашкан одобрил вашу с Алией свадьбу. Он так сильно недоволен, что приказал двум десяткам своих воинов отправиться по вашему следу, и как только будет возможность убить вас.
- Вот так значит. А откуда ты это знаешь?
- Не важно. Главное, что и ты теперь знаешь.
- Ладно. Ты знаешь, они пойдут по нашему следу, или будут где-то поджидать.
- Я слышал, что они пойдут по следу. Но как поступят воины Тугоркана, не знаю.
- Спасибо, Замам. Если до этой минуты ты думал, что что-то должен мне, то это уже не так. Меж нами нет долгов. Если только дружба.
- Хорошо. Только теперь постарайся не погибнуть. Не хочется терять друга, как только он появился, - улыбаясь, с наигранной укоризной произнес половец.
- Не дождешься, - возвращая ему улыбку, заверил русич.
Явную охрану у палаток Михаил не ставил. Посчитал что это может обидеть гостеприимных кочевников. И тут никакой иронии. К гостям у них отношение более чем серьезное. Даже враг оказавшись в стойбище своей волей и под мирным предлогом, будет в полной безопасности. Ни один половец не осквернит свой очаг причинением ему вреда. Правда, действует это правило только до той поры, пока он не покинет стойбище.
