– На какой?
– Здесь рядом.
– Капустницу?
– Да. Я люблю животных, а ты?
Я отвлекала его, озадачивала, сосредотачиваясь на воздействии. Погрузилась в его ауру, чистую, детскую, но уже осложненную болью и страхом. Натренированным глазом запланировала воздействия – всего три, очень нежно и легко. Сглажу страх, смягчу тревогу и, самое главное, подарю тепло. Аккуратно. Так, чтобы он ко мне не привязался и не ожидал от других большего, чем они смогут дать.
Я прикрыла глаза и увидела себя на полу, рыдающую у колен военного. «Не отдавайте меня ему! Он похож на смерть!» – кричала я, глядя на Нерона. Несколько минут спустя я добровольно подарила опекуну свое сердце. Навсегда.
Пусть у Итана все сложится по-другому.
– Какие книги тебе нравятся?
– Я не умею читать. Как тебя зовут?
– Анна.
– Где ты живешь?
– Далеко отсюда.
– А я… – Итан нахмурился и бросил настороженный взгляд на окружающих. – Не знаю, где живу.
Я могла пообещать ему то, что уже сказано-пересказано другими – новый дом, новых друзей, заботливого опекуна. Но вместо этого я подарила ему тепло, и Итан забыл печальные мысли и удивленно потер грудину кулачком.
– Я хочу мороженого, – сказал куда-то в сторону.
Одна из женщин кивнула и вышла из комнаты. Я закончила воздействие и проверила структуру нитей ауры. На сегодня достаточно. Этой ночью Итан заснет без кошмаров. Страхи перестанут подбрасывать его в постели, доводя до слез.
– Хочешь мороженого, Анна? – спросил он. Густые ресницы распахнутых глаз царапали прозрачную кожу.
– Да, – ответила я, не подумав, и тут же добавила, – но мне нельзя.
– Почему? Ты заслужила. – Мальчик раскрыл ладошку и положил ее себе на грудь. – Ты сделала мне тепло. – Его асимметричная улыбка казалась на удивление задорной.
Присутствующие топтались на месте, заглядывая мне в лицо, а я была разбита детской благодарностью, она в разы сильнее слез взрослых мужчин и женщин. Искренний детский взгляд стекал по мне, пробивая до испарины.
Я улыбнулась социальным работникам. Легкое воздействие на их ауры подарило им приятные ощущения и отвлекло от происшедшего. Слухи мне не нужны, да и Джулиусу тоже. Пусть думают, что я психолог или просто сострадательная жена знаменитого адвоката.
– Что ты сделала? – спросил муж, когда мы сели в машину.
– Передала мальчику тепло и радость, сгладила боль и страх, а остальным займусь позже. Воспоминания я изменить не могу, но смягчу связанные с ними эмоции.
– Вот так, просто, сгладишь эмоции – и все? За три встречи ты снимешь груз прошлого? Ты действительно можешь это сделать?
