Мое штампованное прошлое, одобренное Гровером Лорансом.
– Ваше состояние улучшается с каждым днем, – врач довольно потирал руки. – Фантазии никуда не денутся, но вы научитесь четко различать, что реально, а что выдумка. Как только это случится, вы снова сможете работать и жить нормальной жизнью под наблюдением мужа. А потом посмотрим насчет дееспособности. Сами понимаете, после случившегося вам придется очень постараться, чтобы получить полную независимость.
Жизнь в клинике потекла, как припев, как заезженная считалочка. Каждый день одно и то же. Джулиус появлялся к завтраку, бесстрастный и холодный, и следил за тем, как я неохотно заглатывала еду. Потом мы гуляли по саду. Два круга. После этого он уходил на работу, а мы с врачом заучивали придуманную ведомством биографию. Я с нетерпением ждала их следующего шага. Отдыхала, обедала, читала книги, а к ужину возвращался муж с едой из ресторана, намного лучше местной. Мы ели молча, удерживая тарелки на коленях, а потом он снова тащил меня в сад. Сколько я ни просила оставить меня в покое, он упорно продолжал выгуливать меня по утрам и вечерам. Если мы и перебрасывались фразами, то сугубо о природе, погоде и прочих несущественных вещах. Единственный содержательный разговор состоялся на третий день моего заключения, когда Джулиус сообщил, что Ангел хочет меня навестить. Вернее, не совсем так.
– Ангел хотел тебя навестить, но я ему отказал.
– С какой стати? – взвилась я.
– Я твой муж и опекун, – ответил мой, что уж отрицать, муж и опекун. – Я решаю такие вопросы.
– Ангел не только мой друг, но и управляющий! Ему передали, что я в больнице, но я должна решить, что делать с гостиницей…
– Я все решил. Гостиница переписана на меня, и Клаус отдал мне твои оставшиеся деньги. Не бойся, я их не трону, – усмехнулся. – Клиентам сказали, что у тебя проблемы со здоровьем, и гостиница будет пока что работать в обычном режиме. Ангел толковый управляющий, он справится.
Я зависла на словах «пока что». Значит ли это, что Джулиус поможет мне вернуться к работе? Я боялась об этом спросить, и поверить тоже боялась.
Каждый раз, уходя, Джулиус напоминал сиделкам:
– Не пускать к моей жене никаких посетителей! Я не хочу, чтобы Анна расстраивалась.
Больше всего меня расстраивал мой муж, и я бы многое отдала, чтобы не пускать его к себе.
