– Если хочешь стать великой Анной, которая изменит мир, то прекрати истерики! – говорил он.
– Я изменю мир вместе с вами?
– Да, однажды мы вместе изменим мир.
Я держалась за это обещание.
Наука человеческих чувств оказалась смесью математики, химии и физики. Чувства делятся на простые и сложные, и их структуре, связям и возможным манипуляциям посвящены целые тома. Древние рукописи шли сплошным текстом, без картинок. Язык на Тритари всего один, так как после ситуации с астероидами все страны без колебаний перешли на всеобщий. Однако для изучения перцепции мне пришлось штудировать древние языки.
Самое примитивное чувство – страх. Найти его легко, а убрать непросто. Его нити бросают корни по всему телу, разрушая здоровье. Удивление, радость и печаль – простые и чистые чувства, чего не скажешь, например, о разочаровании. Целых два учебника посвящены тому, как сбалансировать завышенные ожидания и реальность. Особым кошмаром является чувство вины. Собранное из прошлых ошибок, особенностей воспитания и характера, оно с неохотой поддается излечению.
Учителя обучали меня основам перцепции и другим наукам. Сами они перцептами не были и не видели человеческих аур, как, впрочем, и Нерон. Однако он обладал незаурядными теоретическими знаниями и учил меня, как будто сам имел те же способности. Он никогда не хвалил меня, наоборот, жаловался, что мой дар развивается слишком медленно.
– Только используя свой дар, ты сможешь развить его до нужного уровня! – поучал он.
Я тренировалась на учителях, это было частью контракта – расплетала их ауры и сплетала обратно, добавляя и меняя эмоции. Охрана летала со мной на Тритари, где я бродила по улицам, тренируясь на прохожих. Я расплетала их ауры, выявляя эмоции, их исток и связи, и делала зарисовки. А потом ждала Нерона, чтобы обсудить с ним увиденное и сделанное. Я старалась изо всех сил, мечтая, как однажды мой дар превзойдет его ожидания.
Шли годы, в моей жизни ничего не менялось, и тогда я задумалась о побеге. Я колебалась, потому что любила опекуна преданной детской любовью. За эти годы я изучила чувства других людей, но в своих разобраться не могла. Я замкнулась на Нероне, забыв о друзьях и о нормальной жизни. Но к восемнадцати годам с глаз стала спадать пелена, и во мне появилась жажда свободы. Совершеннолетняя, я хотела сама построить свою жизнь.
Я запланировала побег на день моего восемнадцатилетия. Приготовила деньги, одежду и придумала способ отвлечь охранников. Но когда я спустилась к завтраку, в столовой меня ждал Нерон. Он появился неожиданно, будто знал о моих планах.
