Подойдя к огромному выбору обуви, она нахмурилась и взяла сандалии, переливающиеся камнями, вместо застёжки у них были верёвочки.
— Присаживайтесь, — она указала на диван.
— Да я сама могу, — воспротивилась я.
— Прошу вас, это моя обязанность, — торопливо произнесла она, и я подчинилась.
Быстро завязав тесёмки, она указала на столик, я уже не возмущалась, потому что это было бесполезно. В этот момент зашёл Таг, обёрнутый полотенцем вокруг бёдер, с мужчиной, и с ним проделали ту же процедуру, что и со мной. Я следила за ним в зеркала, пока накладывали макияж и что-то делали с волосами.
На его лице была скука, он цокал языком и подгонял мужчину поторопиться.
Через минут десять он стоял и ждал меня в белых льняных штанах и безрукавке светло-голубого цвета, его волосы уже высохли и лежали как обычно. Сильные руки были сложены на груди, отчего он казался ещё мощнее.
— Всё, вы готовы, — довольно сообщила мне Сия, и я посмотрелась в зеркало.
Теперь я поняла слова Тага о сочности. Волосы стали на тон ярче и блестели, спускаясь мягкими волнами на грудь. Золотые тени и тушь выгодно подчеркнули мои новые глаза. Сейчас мне даже нравится мой цвет радужки, он был живым. На голове у меня был золотой ободок в форме листков. Из меня богиню сделали, реальную греческую богиню.
— Ты закончила любоваться собой? Или мне умереть от голода? — недовольно пробурчал Таг.
— Можно я выберу второе? — с издёвкой спросила я.
— Нади, пошли, — он нетерпеливо вышел из гардеробной.
Я, улыбаясь и хваля себя за то, что мне удалось вывести его из себя, медленно поднялась, ещё раз осмотрев себя, неторопливо вышла. Таг даже не смотрел на меня, когда мы шли по коридору и спустились на первый этаж. Не знаю почему, мне нравилось, когда он злится. Возможно, потому что он своими комплиментами, намёками только раздражает меня. Нет, меня раздражает то, что мне это нравится.
— Когда мы войдём, ты пойдёшь налево к женщинам, а я направо, — быстро сказал он у дверей, как я догадалась в столовую.
— Эм, не хочу, — пожала я плечами.
— Придётся, потому что мужчины завтракают отдельно, — он закатил глаза, а перед нами распахнулись двери.
Столовая? Я назвала это столовой? Это был огромный зал, разделённый прозрачной материей на два пространства: женское и мужское.
Вот это дискриминация! — про себя возмутилась я.
Столики стояли возле стены, по всему периметру, диваны, а точнее, подушки белого цвета были разбросаны по полу возле них. Сколько свободного места, а из женщин всего пять девушек, не считая меня. Я подняла голову на потолок. И снова меня поразили фрески с купидонами и ангелам, и они двигались, стреляли друг в друга из лука, подмигивали, прятались за облаками.
