— Какие еще дети?! — она замахала на нас руками. — Там такая генетика! Такие болезни!
Долгое время потом у нас в головах не укладывался ее ответ. Как такое может быть? Чтобы все сразу и одинаково больные, одновременно безнадежные? Здраво рассудив, что сотрудники опеки видят детей только по фотографиям и бумагам, мы решили, что директор детского дома, который говорил о важности семьи для детей, гораздо более компетентен в этом вопросе.
Вокруг детей из детских домов множество мифов. Верить можно только той информации, которая исходит от людей, изучавших психологию сиротства и имеющих опыт реального общения с детьми. Остальные просто транслируют усвоенные в обществе тревоги и страхи.
Мы все-таки начали собирать документы, но дело тогда далеко не зашло. Истинной причиной, если отбросить все отговорки и нестыковки, стало то, что нам было страшно из-за неустойчивости собственной семьи. Мы с Денисом не понимали, в какую воду на этот раз войдем, что нас там ждет. И все-таки мыслей о ребенке не оставляли.
Первым реальным шагом к усыновлению стало то, что я решила уволиться из авиакомпании.
Я не знала, удастся ли мне запрыгнуть в последний вагон с Нэллой, но больше всего на свете хотела стать наконец нормальной матерью. Хотя бы сейчас. Сделать так, чтобы дочь поверила: я хочу ей только добра, я всегда на ее стороне. А если в семью придет еще один ребенок, тем более невозможно снова наделать прежних ошибок. Нужно понимать, что малышу нужна мама: спокойная, уверенная в себе. Не загнанная, не в стрессе.
К тому времени мы уже достаточно заработали, чтобы не мучиться больше вопросом жизни и смерти. Мои личные потребности как были минимальными, так ими и остались. Предстоял — если мы все-таки решимся усыновить — только еще один затратный шаг: расширение жилья. Так, чтобы места хватило всем. Для меня вопрос пространства всегда был ключевым: считаю, что у каждого человека в семье должно быть достаточно воздуха. И подготовка к усыновлению в моей личной картине мира включала увеличение жилой площади.
Пока думала и размышляла, внезапные проблемы со здоровьем ускорили процесс увольнения.
Мне было всего тридцать два, когда я почувствовала вдруг страшное недомогание. Неизвестно откуда взялись адские головные боли. Вместе с ними — общее лихорадочное состояние и туман в голове. Тело время от времени ломило так, словно я заболела гриппом и температура уже под сорок. Только ничего подобного на самом деле не было. Все происходило на уровне ощущений.
