— Правда? Но если вам будет нужна помощь или деньги, то вот номер моего мужа…
— Нет, — накрываю её руку своей и качаю головой.
— Возвращайтесь домой.
— Хорошо. Спасибо вам, Ден. И прошу, не поддавайтесь Шайди. Она умна, хитра и очень сообразительна. И я до сих пор её люблю, но это бессмысленно. Не погубите себя в этом бизнесе. Сохраните душу.
Она обходит меня, обдавая дорогим парфюмом, и через несколько секунд хлопает дверь.
Я не знаю, что мне делать. Не понимаю, как действовать дальше. Но у меня есть достаточно компромата на Круэллу, и я буду его использовать. Нет, не расскажу кому-то, а лично. Глаза в глаза. Только так смогу чего-то добиться. Надо драться её же оружием, хотя кровь её ледяная, в отличие от моей. И сейчас меня трясёт от гнева, от ярости, от злости, от неприятного послевкусия, оседающего где-то внутри. Хочется отчего-то отмыться, потому что влез в такое дерьмо, которое даже меня пропитало. Обокрасть родителей. Да я своей матери отдам последнее. Избалованная и наглая, вот что они вырастили. И конечно, здесь есть вина родителей. Они должны следить за детьми, а не потакать им. Но бесчеловечность поступка Круэллы оправдывает, почему так её называют. Давить и топить не щенков, а людей, чтобы сотворить из этого дерьмовые бумажки.
Шайди.
— Аарон, серьёзней, — поднимая голову от документации, ловлю весёлый взгляд мужчины.
— Шай, знаю я ответы на все эти вопросы, и как себя вести. Не в первый же раз, — закатывая глаза, отшвыривает от себя листы бумаги и встаёт.
— Я их выучил. Как себя подать тоже знаю, мне вдалбливают это по сей день, и это срослось со мной. У меня съёмки через полчаса, и я бы предпочёл отдохнуть или провести время с Тиной, — подходит к моему столу и упирается на него.
— Отдыхать будешь на том свете. Теперь свернул своё недовольство в трубочку и поместил в анальный проход. Поднял вопросы, и я слушаю тебя, — спокойно произношу, смотря в его прищуренные глаза.
— Чёрт, Шай, брось. Я не подведу, правда, обещаю…
— Живо. За работу, — перебивая его, возвращаю своё внимание к документам.
— Ты грубая, злая и сейчас тебя ненавижу, — бубнит он, но всё же, собирает с пола листы, и плюхается на стул напротив моего стола.
— Ты только со мной как с ребёнком обращаешься. Другие занимаются со своими агентами.
— Если бы не я, то ты бы здесь не сидел. Радуйся, что я злая, грубая и не испытываю к тебе ненависти, Аарон. Работай. Ответишь на все вопросы так, как я этого хочу — будешь свободен, — мельком посылаю ему требовательный взгляд. Вздыхает, и его губы растягиваются в отработанную улыбку.
