Неспешно продолжаю предлагать шампанское, готов даже сам хлебнуть, чтобы мысли выстроились нормально. А они продолжают разбегаться в голове.
— Добрый вечер, — в микрофон произносятся слова, и затем их перебивает шумное одобрение. Люди настолько ликуют, приветствуя шлюху их босса, что коробит. Это же отвратительно, он женат, чёрт возьми, а им насрать. Видимо, правда, у этой Круэллы довольно много власти. Она удерживает Роксборро за член, иначе не может быть.
Продвигаюсь сквозь толпу, чтобы достичь сцены, на которой она должна стоять, поднос пустеет, и я могу его опустить. Плечевой сустав даёт о себе знать. Не стоило вчера тягать так много коробок.
Девушка, стоящая на пьедестале над всеми «смертными», приподнимает руку ладонью к зрителям, и они замолкают. Хмыкаю от этого. Один взмах, и толпа ещё немного и упадёт на колени перед ней. Почему? Что в неё такого особенного?
— Мы рады приветствовать вас на празднике, который означает, что пятьдесят лет — не предел нашей корпорации. Это только начало пути к «Олимпу». В этот восхитительный вечер мы восхваляем только одного человека, без которого нас бы не было. Этот день по праву носит имя нашего господина. Того, кто одарил нас яркой судьбой, и для меня честь быть рядом с ним. Мертон Роксборро, — Круэлла поворачивается, и только на секунду её лицо меняется, когда мужчина поднимается на сцену под громкие аплодисменты. Он целует её в щёку и что-то шепчет на ухо. Наблюдаю за её мимикой и поражаюсь, насколько она скучна. Секундное обожание и снова холод. Да здесь нет никаких сомнений, они любовники.
Она отходит в сторону, но не покидает сцену, медленным и спокойным взглядом осматривая присутствующих, пока Роксборро говорит заготовленную речь. Она словно статуя, перед прыжком на любого, кто попытается подойти к её любовнику ближе без одобрения. И это вызывает неприятное чувство, что придётся иметь дело с женщиной. Но ничего страшного, они любят ушами, а у меня язык подвязан. Надеюсь на это.
Даже не слушая слов Роксборро, постоянно слежу за Круэллой. На самом деле такая выдержка поражает. У неё должно уже всё затечь, хоть бы какое-то движение рук, лежащих по бокам. Но нет. Она, кажется, даже не моргает.
— Достал, — меня тянут назад, и я мотаю головой, возвращаясь в шумный зал.
— Это ты меня достал, — вырываюсь из хватки уже поднадоевшего парня.
— Работать. Сейчас все сядут за столы, и мы должны дежурить у них. Вот сдался ты мне? — Бубнит он, проходя рядом со мной во второй зал, где расставлены столы.
