Позиция США по польско-советскому конфликту отчетливо видна в ноте Государственного секретаря США Б. Колби от 10 августа 1920 г. на имя итальянского посла К. Авеццано. Государственный секретарь США в достаточно резкой форме заявлял протест против ведения непосредственных переговоров Советской России и Польши без участия международного сообщества («организация общеевропейской конференции»). Он настаивал на укреплении польских этнографических границ, закрепленных Высшим советом стран Антанты 8 декабря 1919 г., это значит, против какого-нибудь раздела территории бывшей Российской империи [75; 330, s. 256; 42, с. 96–97]. В аналогичном тоне написана нота Б. Колби к поверенному в делах Польши Д. Уайту 21 августа 1920 г. Советско-польские переговоры рассматривались как средство «завершения сегодняшнего кровопролития»; осуществление наступательных акций польской стороной признавалось небезопасным, что угрожало территориальной целостности Российского государства (несоветского) [42, с. 108–109].
Во время конференции в Спа английское и французское руководство пробовало выступить с единой политической линией по советско-польскому конфликту, которая выражалась в фактическом военном невмешательстве, к моменту перехода войск Красной Армии этнографических границ Польши. Как Франция, так и Великобритания настаивали на оказании польской стороне дипломатической помощи через посредничество. Французское руководство, которое выступало против политического признания советского режима, желало исключительно английского медиаторства. В итоге, конференция июля 1920 г. стала не только проявлением внешнего вмешательства в процесс советско-польских переговоров, подтолкнула обе стороны к переходу переговорного процесса в официальный формат при одновременном ведении встреч в неофициальном формате, к использованию дипломатических средств решения спорных вопросов в агитационно-пропагандистских целях. Советская Россия и Польша, не желая непосредственного участия европейских представителей в переговорах, вынуждены были отказаться от проведения Лондонской международной конференции и начать процесс нормализации двусторонних отношений самостоятельно. Как польская, так и советская сторона фактически трансформировали роль Великобритании из медиатора в арбитра польско-советского спора, пробуя не только сорвать мирные инициативы, но и переложить всю тяжесть ответственности на соперника.
Однако, если на борисовском и минском этапах советско-польских переговоров (январь-август 1920 г.) страны Антанты смогли выработать единую линию поведения, то уже в начале сентября 1920 г. такого единого мнения достигнуть не удалось. Во время встречи лорда Дерби (Великобритания) и Ж. М. Палеолога (Франция) было принято решение, что по польско-советскому конфликту и переговорному процессу эти государства будут придерживаться своей самостоятельной политической линии. Франция настаивала на поддержке польской стороны при возможном возобновлении военного конфликта с Советской Россией. Великобритания – на приостановке любого военного вмешательства в дела РСФСР на время ведения советско-английских торговых переговоров.
