Девять возвращений [Повести и рассказы] | страница 66

С каждым приступом боль становится злее и продолжительнее.

Звонит телефон — Стибун или Мами из лаборатории. Юра не может взять трубку: боится — не удержит.

Телефон умолк.

Давление пружины нарастает — сколько же сегодня у нее витков?

Опять звонит телефон или ему чудится? У Стибуна, очевидно, по-прежнему летят в капиллярах вводы. Он может и не звонить, Юра сам все знает. Но ничего другого он еще не придумал.

Кажется, он теряет сознание.

Открыл глаза. Будто закрывал на мгновение, а перед ним уже Мариша и Илья.

Мариша трет виски мокрой салфеткой. A-а, нашатырный спирт. Илья со шприцем — шприц полный, желтоватый. Морфий!

Юра хочет сказать Илье, чтобы не смел.

Илья наклонился, делает щипок на руке, сейчас уколет.

Юра собирает остатки сил и отталкивает его.

Илья от неожиданности роняет шприц. Юра слышит звон разбитого стекла.

Мариша закусила губы, моргает, моргает, чтобы не заплакать.

Последний виток, и пружина остановилась. Можно вздохнуть.

— Ты извини, кандидат наук, — говорит Юра. — Дай лучше пить.

— Ладно, — кивает Илья и дает ему со стола чашку с водой.

Мариша подбирает осколки шприца и ломаные карандаши.

— Старый товарищ называется, и туда же со шприцем. Обещал мне, трепач.

Илья приподнял ему голову, чтобы удобнее было пить.

— Помалкивай. Сам трепач.

— Что? Аэросани вспомнил?

— А ты думал!

Юра попросил еще пить, потом устало закрыл глаза.

Илья показал Марише на дверь, и Мариша осторожно вышла. Илья раскрутил контактную розетку телефона, выдернул шнур и тоже незаметно вышел.

У Юры в комнате производственное совещание. В креслах и на стульях сидят Мами, Стибун и еще двое новых работников — Ильичев и Григорьян. Алехин недавно прикомандировал их к Юриной группе.

Юра давал задание по разработке вводов. Были испытаны уже всякие вводы — и проволочные и жидкостные. Но все не выдерживали высокого давления.

Порой думалось, что тупик, преграда, которую не одолеешь.

Мариша сжалилась и предложила папиросы. Юра отказался.

Ни на минуту не расставался с фанеркой из платяного шкафа. Илья смастерил на ней защелки, которые удерживали в любом положении бумагу, логарифмическую линейку, а сбоку самопишущую ручку. Так работать лежа было намного удобнее.

Юра исписал уже стопку бумаги — расчеты, наброски, эскизы. По привычке пошли в ход поля справочников и журналов. Даже фанерка с двух сторон покрылась формулами и цифрами.

Многое из придуманного испытывалось в лаборатории, но большая часть оставалась на месте, на бумаге.