Уилл потер подбородок.
— Ужасно.
— С другой стороны, — поспешил сказать Лэйд, — Иногда этот процесс может порядком затянуться. К примеру, другой гость острова, бывший, если не изменяет память, страховым агентом, протянул почти пять лет. Тощий, тщедушный, вдобавок, кособокий, он не должен был продержаться и недели, а смотри-ка… Должно быть, Новый Бангор по какой-то причине испытывал к нему уважение. А может, просто растягивал удовольствие, не мне судить. Как бы то ни было, конец у него был незавидный. Кожа начала бледнеть и делаться прозрачной, внутренние органы сливались друг с другом, конечности отсыхали… Мне кажется, он превращался во что-то сродни гигантской амебы. Окончания этой метаморфозы мне, по счастью, наблюдать не довелось. Канцелярские крысы позаботились о нем раньше. Выше нос, Уилл! Никто не знает, сколько времени отпущено вам! Может, побьете его рекорд! Или, чем черт не шутит, проживете добрых лет семь, прежде чем превратиться в чудовище.
Против его ожидания Уилл воспринял сказанное достаточно сдержанно. Скорее всего, подумал Лэйд, полковник Уизерс уже пускал в ход этот козырь. И не добился своего.
— Вы же не стали, — заметил Уилл, покосившись в сторону Лэйда.
— Откуда вам знать? — усмехнулся тот, — Может, я имею обыкновение питаться пиявками? Или несу куриные яйца, устроившись у себя в кабинете? Фантазия Левиафана непредсказуема, как подводные течения.
Уилл покачал головой.
— Простите, но я в это не верю. Вы — Бангорский Тигр. Легенда острова. Полковник Уизерс рассказывал мне некоторые истории из вашего прошлого и, поверьте, я нашел их столь же потрясающими, сколь и невероятными.
— На вашем месте я не принимал бы все, сказанное полковником, за чистую монету. Голодный крокодил и то более искренний собеседник, чем Канцелярская крыса.
— Вы пробыли на острове двадцать пять лет.
— И охотно променял бы Новый Бангор на безымянный остров Робинзона Крузо, уж поверьте мне.
— Однако не изменились. Это значит, вы так и не стали подданным Нового Бангора?
Не знаю, хотел было сказать Лэйд. Иногда мне кажется, что стал. Стал давным-давно, просто не заметил этого. И мое сопротивление, все эти отчаянные, бестолковые, суматошные движения, это никакое не сопротивление, а мальчишеское упрямство. Что я попросту не даю себе возможности заметить все те перемены, что произошли со мной. Может, поэтому Он и смилостивился надо мной — его это забавляет.
— Я — тот кусок старого мяса, который невозможно проглотить, пока не разжуешь. Этим он и занят последние четверть века — жует меня. Но когда дожует, что рано или поздно случится… — Лэйд покачал головой, — Не удивляйтесь, если вам попадется какое-нибудь девятипалое чудовище. А может… Может, все произойдет иначе. И это мне придется убить чудовище, которое когда-то считало себя гравёром Уильямом из Сохо. Может, оно еще будет помнить это имя, даже когда растянется на мостовой, истекая зловонным ихором от сидящих в нем пуль, как знать? Может, это имя вообще будет единственным из всего, что у него осталось от той, прошлой жизни?..
