– Мария Павловна была очень добра. – Оленька говорила с придыханием. – Она показала мне фамильные драгоценности, намекнув, что когда-нибудь они станут моими. Вы можете себе представить? Да нет, не можете. – Она хихикнула. – Не обижайся, папочка, но в твоем магазине никогда не было ничего подобного.
Зельд не возразил:
– Наверное, это старинные бриллианты, – предположил он. – Раньше умели делать уникальные вещи. Что же ты видела?
– Диадему, браслет, кольца, серьги… – Оленька прижала руки к пылавшим щекам. – Ой, всего не расскажешь. Княгиня была настолько добра, что разрешила мне примерить ожерелье. Папочка, видел бы ты, как оно мне идет!
Марта взглянула на мужа печальными глазами и ничего не сказала. Девушка видела, что мать что-то беспокоит, но не понимала причины. Ее приняли в богатом доме, скоро о помолвке молодые люди объявят официально. Что же еще нужно для счастья?
Она снова вскочила с кровати, закуталась в шелковый халатик и собиралась сбежать вниз, когда в прихожей раздался звонок. Это был какой-то чужой звонок, громкий, требовательный, и Оленька, приоткрыв дверь, услышала голос горничной и другой, грубый мужской, требовавший, чтобы хозяева немедленно открыли. Потом Рина впустила кого-то в прихожую, побежала за господами, и бледный растрепанный отец в домашних брюках и незастегнутой рубахе торопливо сбежал вниз.
Оленька перегнулась через перила и увидела толстого краснолицего полицейского, бесцеремонно стряхивавшего капли с серой невзрачной шинели.
– Вы Зельд Сегалович? – осведомился он не очень любезно.
Отец кивнул, приглаживая волосы:
– Да. А что случилось?
– Скажите, некая девица Ольга Зельдовна Сегалович – это ваша дочь? – гремел офицер. Оленька увидела, как побледнел бедный папа.
– Да, но…
– Она проживает вместе с вами? – перебил его полицейский.
– Да, она проживает со мной. – Глаза отца засверкали за стеклами очков. – Вы скажете нам наконец, в чем дело?
– У меня предписание немедленно арестовать ее, – ответил полицейский. – Прикажите своей дочери собираться и следовать за мной в участок.
Оленька похолодела. Полицейский явился сюда, чтобы ее арестовать? Но за что? Это какая-то ошибка.
– Это какая-то ошибка, – словно прочитав ее мысли, вставил ювелир. – Моя дочь не совершила ничего такого. В чем ее обвиняют?
– Я еще раз повторяю: прикажите своей дочери собираться. – Полицейский побагровел от гнева. – Она обвиняется в краже драгоценностей. Вчера в доме Раховских пропали фамильные бриллианты.
