— Почем?
— Двенадцать.
Не дешевенькие тут шансы.
— Слушай, чего народа так мало?
— Вечер…
— Я не о том — сталкеров же тысячи, а здесь десяток за два часа видел?
Волонтер хмыкнул:
— Смотри, у нас здесь порядка трех тысяч сталкеров…
Я перебил, уточняя:
— Должно же быть гораздо больше?
— Да, должно, — кивнул он. — Но сталкеры практически идеально распределены по всем слоям социалки. Что за вратами делать, к примеру, восьмидесятилетнему старику? Или восьмилетнему ребенку? Зачем туда ходить хорошо зарабатывающему бизнесмену — жизнью рисковать? Мамаше в декрете? К тому же многие просто не решаются даже на один заход, просто посмотреть.
— И правильно делают, — буркнул вдруг продавец, а волонтер молча показал на него пальцем и продолжил:
— Процентов десять из первого выхода не возвращаются, даже из песочницы, даже с сопровождением. Большая часть оставшихся ходит раз-два в месяц, им этот головняк даром не нужен. Вот и получается, что активных сталкеров три тысячи на всю столицу с окрестностями. Конторские рекрутеры чуть ли не за каждым новичком гоняются с предложениями, нанимают им топов для экскурсий, но все равно, на каждые шесть основных врат получается по пятьсот человек. То есть здесь в день бывает ну сто, ну двести наших. Забежал в песок, грохнул элема, вышел, скинул трешовый лут и домой, обмывать.
Продавец согласно кивнул.
— Были попытки держать на стипендиях «ежедневников», но они быстро кончились.
— Попытки?
— Сталкеры. Чем сильней за тобой контора, тем сложней сюжетка. В рейды гильдиями не ходят, как правило. Поэтому и гильдий, как таковых, здесь нет. Одиночки-пары-тройки…
— Я видел группу из семерых?
— В песке, наверняка. Эта игра устроена так, что или в одиночку, или в рандомной группе. Иначе будет плохо.
Я покосился на продавца, но тот втыкал в телефон. Видимо, я услышал что-то настолько банальное, что даже кивка не стоит.
— То есть нормальные люди ходят лишь в песок за трешем?
— Треш тоже разный бывает. Листья энтов — типичная зелень, но получше иной синьки будет. А есть… пошли.
Он остановился у предпоследнего прилавка и ткнул пальцем в мелкий, с ладонь, но толстый блокнот в кожаной обложке:
— Вот, сам в синьке такое брал — «книга судеб». Открывший видит картинку, типа «теста роршаха». Как бы прорицание, но ни разу не удалось разгадать вовремя, всегда после похода. И то, не каждый раз. Или вот ожерелье…
Продавщица вскинулась:
— Аккуратней, собирать сам будешь!
Волонтер кивнул:
— Знаю, — и повернувшись ко мне покачал украшением в руках: — Синька, из тяжелого сценария, свойства не определяются ничем, впитать невозможно. Стоит надеть на шею и они рассыпятся, сложишь собранные бусины в карман — снова соберутся в ожерелье. Причем только в карман, в коробке или пакете так и будут лежать. Подобной хрени полно.
