Со временем я почти научился радоваться тому, что Элинор приезжает так редко. Я ненавидел себя за это, но ничего мог с собой поделать. Только увидев, как ты сидишь на скамье в коридоре и, наклонившись, ласково гладишь кончиками пальцев место на ковре, где она только что стояла, словно оно могло дать тебе больше тепла, чем твоя собственная дочь, я понимал или почти понимал, что́ со мной происходит. Мое сердце разрывалось пополам, и не было на свете средства, способного излечить эту рану, с каждым днем становившуюся все глубже.
Все это, разумеется, не может ни оправдать, ни объяснить того, в чем я собираюсь тебе признаться. Оправдать мой поступок не может, наверное, ничто, хотя я очень старался найти достаточно убедительные аргументы, причины, доводы. Чуть не с самого начала я пытался сказать тебе, что́ я сделал и что заставило меня замолчать, но…
Я сам убедил себя не спешить. Я твердил себе: тебе будет легче, если я тебя подготовлю, если не стану обрушивать на тебя это страшное знание в один прием. Но сейчас времени почти не осталось, и правды не избежать. Я и так слишком долго молчал, и это чуть не убило тебя. Нет, я не хотел причинить тебе зло, просто я… Мэгги?.. Мэгги, милая моя, ты меня слышишь?!..
Этот возглас вырвался у меня, когда рука Мэгги, которую я держал в своей, едва заметно дрогнула, а ее ноготь вонзился мне в ладонь. Его движение было очень коротким, но ошибиться было невозможно: на коже моей руки осталась крошечная вмятинка.
– Дейзи! Скорее сюда! – крикнул я, боясь упустить момент, которого так ждал. Слова́ признания – тяжкого признания, которые объясняли причины моего молчания, готовы были сорваться у меня с языка, и я просто не мог их не сказать. С другой стороны, я точно так же не мог позволить себе потерять Мэгги. И, протянув руку, я нажал тревожный звонок в изголовье ее кровати – один, два, три, четыре раза. Только бы он работал, думал я в смятении, только бы работал.
– Дейзи, на помощь! Скорее!
Я услышал ее раньше, чем увидел. Резиновые подошвы ее туфель зашлепали по линолеуму в коридоре, и каждый шаг звучал как щелканье бича.
– Тише, Фрэнк, я здесь. Что случилось?! – Дейзи взглянула сначала на Мэгги, и только потом – на меня, все еще склонявшегося над кнопкой звонка. Заметив, как сокращаются мышцы на руке Мэгги, она, не говоря лишнего слова, схватилась за пейджер. Вызвав подмогу, Дейзи принялась ощупывать шею, запястья, ступни Мэгги, и я вдруг почувствовал себя лишним, словно мои усилия ровным счетом ничего не значили.
