Но едва спустились в сад, как наткнулись на самого Феба в сопровождении его чернокожего гиганта, сержанта Эрасуны и амхарцев. Видимо, кто-то из придворных уже стуканул по инстанции.
— Потрудитесь объясниться, — бросил Феб, холодно смотря на шевалье Тарас кона.
— Я вызвал этого господина! — отчеканил парень. — И прошу вашего разрешения на поединок, ваше величество.
— По какой причине?
— Это мое дело! — гордо заявил Тараскон.
— Раз так… — По лицу Франциска пробежала едва уловимая улыбка. — Мы даем вам разрешение. Эрасуна…
Сержант с готовностью шагнул вперед.
— Да, ваше величество?
— Вы будете распорядителем.
— Как прикажете, ваше величество… — Эрасуна со всей дури шарахнул кулаком себя по груди.
Сержант свое дело знал назубок. Отчеканив необходимые формулировки и задав обязательные вопросы, он отдал команду готовиться к схватке.
Когда Логан стягивал с меня колет, к нам подошел Феб.
— Что случилось?
Я пожал плечами.
— Дурачок приревновал меня к твоей мамаше. Причем абсолютно без причины. Ворвался, когда мы разговаривали, нагрубил и все такое.
— А вы разговаривали? — В голосе Феба проскочила льдинка. — Когда?
— Сегодня утром. Если вкратце, я трахнул ее статс-даму, но, как дальше выяснилось, меня к ней просто заманили, чтобы без огласки поговорить. Все в стиле твоей маман.
— И о чем разговаривали?
— Увы, не могу сказать, — твердо ответил я, — так как обещал не раскрывать сути беседы. Хотя… кое-какие слова Мадлен передам. Она сказала, цитирую: «При случае намекните сыну, что я принимаю его таким, какой он есть. И пусть он не ждет от меня предательства…»
— Ой ли? — Франциск недоверчиво прищурился.
— Мое дело передать, а ты решай сам. Но мне показалось, что она говорила искренне. Хотя… с твоей мамашей ни в чем нельзя быть уверенным.
— Ладно, позже разберемся. — Феб с сомнением покачал головой. — Только не убивай щенка. Так, попорть ему шкурку — и все.
— С чего бы это вдруг ты стал таким добреньким?
Франциск хмыкнул.
— От этого я уже знаю, чего ждать, а нового фаворита, который очень скоро появится, уж будь уверен, придется заново просчитывать. И не факт, что он будет лучше, чем этот.
— Ну ты и жук, Франциск Гастоныч.
— Не я такой, жизнь такая… — лицемерно вздохнул Феб.
— Хорошо… — Я вытащил эспаду из ножен и, разминаясь, сделал несколько веерных махов. — По просьбам заинтересованных сторон смертоубийство отменяется. Да-да, между прочим, оная дама Мадлен тоже просила парню яйца не отрезать. Так что ваши желания совпали.
